Константин Мзареулов - Испытатель истории. Войны и миры «попаданцев»

Вернувшийся от кассы товарищ Василий Маузер доложил, что в этом магазине те немцы не появлялись, а потом добавил:

— Может, про оружие книг прихватим?

— Доброе дело, железная твоя душа, — согласился майор. — Только про самое лучшее оружие, какое тогда было.

В следующие четверть часа книжную стопку пополнили «Советское стрелковое оружие», «Танки Красной армии: от „МС-1“ до „КВ-4“», «Создание ракетного и ядерного оружия в СССР», «Стальные „кошки“ вермахта», трехтомник «Красная авиация: крылатый меч Сталина» и громадный том «Энциклопедия артиллерии XX века». Потом Леонид Федорович, изрядно напугав остальных посетителей, крикнул через ползала: дескать, большое начальство, по слухам, любит читать про флот. Сектор морской литературы был огромен, однако Вадим предложил гостям «Войну на море» Роскилла, «Линкоры и крейсера Красного Флота», «Советский флот во Второй мировой войне», «Действия советских подводных лодок», воспоминания американских и немецких адмиралов.

Одобривший эти приобретения майор намекнул, что сумки не резиновые и денег тоже может не хватить, а потому завтра-послезавтра заглянем еще раз. Они потащили книги к кассе, где их ждал Петрович, гордо показавший свои находки. Леонид Федорович благосклонно принял «Историю КПСС» и «Историю СССР», но поморщился при виде трехтомников Беляева и Шпанова. Суровый Петрович, отводя взгляд, уверял, что писатели хорошие, а книги эти вышли сразу после войны, поэтому он их не читал. Ясное дело, решил пополнить личную библиотеку за казенные денежки. Вздохнув, майор пересчитал синенькие купюры и разрешил добавить книги в общую кучу.

— Ну, ждите завтра, — сказал майор на трамвайной остановке. — Наверное, больше народу подтянется.

— Милости просим, — промямлил Вадим.

Его совсем замучили подозрения насчет операции, для которой в город прислали этих чалдонов. Непростые были ребятишки. И неспроста интересовались они книгами про войну — готовилось что-то грандиозное, только хрен поймешь, что именно…

Как на грех, снова полило, а трамвай где-то потерялся. Библиофил Петрович, пролистав «Историю КПСС», начал вполголоса зачитывать параграф о сентябрьском (1959 года) пленуме и борьбе с антипартийной группой. У его спутников глаза стеклянными сделались. Можно понять — полвека назад творилось много странного, но в последующих изданиях историки партии старательно повторяли замшелые формулировки.

Чтобы развеселить коллег, старший лейтенант напомнил бородатый анекдот про тот пленум и про то, как Вознесенский перед заседанием съезда бегал в Мавзолей щупать пульс Сталина. Ответного веселья не последовало — казалось, мрачное молчание сделалось еще мрачнее.

Тут подоспел трамвай. Попрощавшись, гости отбыли, а Вадим вернулся в «Дружбу народов» — нестерпимо хотелось посмотреть процесс голосования. В кабинете Мозырского работал телевизор — новенький жидкокристаллический «Фотон». Только смотрел Ефим Евсеич не кремлевскую трансляцию, а передачу из города с небоскребами.

— Мэри звонила, — гордо сообщил несбывшийся тесть. — Армия начала штурм домов, захваченных террористами. А моя девочка ведет репортаж с вон того… — старик показал пальцем, — здания.

— Потрясно, — порадовался Вадим. — Не знаете, чем голосование кончилось?

— Согласительная комиссия работает, — рассеянно сообщил Мозырский. — Может, не будет вотума… Эй, скотина, ты что творишь?!

Последние слова завмаг адресовал аэробусу, который с пикирования врезался в тот самый небоскреб, из которого должна была вести репортаж Маня. Громадное здание, окутавшись облаком дыма и пыли, медленно обрушилось.

Мозырский рыдал, проклиная террористов, весь мир и себя в придачу. Потом потерял сознание, и бригада «Скорой помощи» увезла его с инфарктным диагнозом. По-хорошему, надо было сообщить обо всем его жене, но Вадим не решился. Оставалась крохотная надежда, что Маня все-таки не погибла — может быть, она не в этом небоскребе оборудовала свой наблюдательный пункт, а в соседнем…

В управление он вернулся в четыре. Старшина, выглядевший еще более обалдевшим, чем пару часов назад, посоветовал бежать к начальнику.

Почти все сотрудники собрались у Алябьева. Смотрели специальный выпуск программы «Время»: диктор со скорбным лицом рассказывал о массированной атаке террористов. Из шести самолетов, управляемых смертниками, удалось сбить четыре, в том числе оба «Боинга», направлявшихся к Вашингтону. Два самолета поразили Манхэттен, где число пострадавших превысило несколько тысяч. Но самое страшное происходит в Чикаго — сбитый на подлете к городу лайнер взорвался, как атомная бомба. Огненным шаром и ударной волной сметены сотни домов, вся восточная часть города охвачена пожаром.