Константин Калбанов - Вепрь-3

Но пренебрегать переданными деньгами Виктор не стал. После подсчетов вдруг выяснилось, что его капитал возрос более чем втрое. Это он удачно сплавал или моряки правильно говорят сходил. Хм. Нужно привыкать, чтобы не выглядеть совсем уж бледно, все же судовладелец. Оно вроде документа правообладателя пока нет, но то дело времени, притом и не столь уж и продолжительного.

— Поблагодарить хотел за заботу о раненных, — присев напротив Виктора произнес Окунь.

— То не меня, а бабушку нужно благодарить.

— Ей уже поклонился и добрым словом и деньгой, да ить она не сама на корабле появилась, ты призвал.

— Ну, тогда не за что.

— Я тут слышал ты, на призе своем в Новый Свет собрался?

— Хочешь шкипером ко мне?

— Э-э не-е, от добра, добра не ищут. Но тут уж так вышло, что хотя я и потерял двоих в этом рейсе, но и заработал изрядно и опять же договор с тобой честь по чести исполнил. Ну чего скалишься? Ну да, под стволами мушкетов твоих архаровцев, но ить исполнил.

— Исполнил, исполнил, не кипи как самовар. Вот хочешь, сейчас на площадь выйду и во всеуслышание заявлю, что знатный контрабандист Окунь, слову своему хозяин.

— Нет. Так не хочу. И не контрабандист я, а честный муж Астраньский, рыбной ловлей пробавляющийся. О том всем ведомо, пусть и далее так будет.

— Пусть, — легко согласился Виктор.

— Кому надо, тот и так узнает, — уточнил свою позицию кормчий. — Я тебе не о том хотел сказать. Есть у меня один паренек на примете. Морскому делу знатно обучен, хаживал на иноземных судах.

— Отчего же не сосватать его на те корабли, что вскорости в строй войдут?

— Можно и туда, да только тут ить дело какое. Капитаном ему не стать, в лучшем случае только боцманом, потому как он без роду без племени и служба на княжьих кораблях, только пожизненная. Да и патента капитанского нет.

— А у меня выходит, может сразу в капитаны скакнуть? Ты меня за кого принимаешь? Как я смогу довериться тому, о ком ничего не знаю, да еще и без патента?

— Патента нет, но кормчий он знатный. Опять же в тех местах бывал. Молодым ить на месте не сидится, хочется мир посмотреть, вот и посмотрел, да обучился многому.

— А как он и себя и нас на корм рыбам пустит?

— Не стал бы я тебе неуча советовать и кровиночку на убой посылать. Племяш он мой родный, так что сомневайся я в нем, то советовать не стал бы, не враг чай. Как брату на том свете в глаза глядеть буду. Но вот случилась оказия пособить парнишке, так отчего же не сделать. Опять же, команда тебе потребна будет, снова пособлю племяшу, наберем добрых моряков, чтобы и дело знали и в подспорье племяшу были, а не бузотеры какие.

— Тут ведь дело какое. Я обратно не собираюсь возвращаться, а так чтобы корабль в одной стороне, а я в другой… Не порядок получается. Пока по морям там ходит ладно, но порт приписки там где я буду.

— Гхм. Не успел еще отчалить, а уж сманиваешь к себе на совсем. Тебе главное корабль довести и людей в сохранности, ну а как приветить людишек, чтобы они при тебе остались уж сам решишь.

— И что, вот так вот кровинушку отпустишь?

— Скучно ему в Теплом море, когда из конца в конец за несколько дней обернуться можно, все одно не удержу. А ты вроде мужик справный, иначе твои обормоты не рвались бы за тобой в пекло. Глядишь присмотришь за ним.

— Ну присылай его. Устрою ему экзамен.

— Так ты же ни уха ни рыла в нашем деле. Ты уж извини.

— Я, да, а вот нанятый мною шкипер очень даже разбирается, придется его еще деньгой одарить, чтобы он его поэкзаменовал.

Оно вроде и глупо так поступать, но по всему выходило, что парень и впрямь толковый, сам знающий насколько может быть опасным море, Окунь, нипочем не стал бы советовать родного племянника, не считай его достойным. Ведь тот по недомыслию мог и корабль угробить и себя грешного, а здесь родственные узы значили очень много. С другой стороны, заиметь шкипера из славен, куда как более предпочтительно, но стоящие кормчие они все с семьями и на совсем уж большие сроки от родного очага не оторвутся, а зимовать так тут и вовсе, только домой. Иное дело, коли на службу государеву, тут уж никуда не денешься, просто нет выбора, Великому князю не больно-то и возразишь, хотя и не хочется с вольготной жизнью прощаться, но приходится.

Вот же, гадство. Вроде и провел на корабле всего ничего, а подиж ты, привык к постоянной качке, так что теперь и не уснешь. Нет ни скрипа такелажа, ни мерного покачивания на волне, словно в колыбельке, а вполне себе твердо стоящая на грешной земле кровать, да то разрастающийся, то затихающий брех собак. Виктор в очередной раз перевернулся на другой бок и постарался отстраниться от окружающего мира, изгнав все мысли из головы, обычно это средство помогало.