Рустам Максимов: Взвод лейтенанта Кольчугина

Спустя какое-то время пошёл проливной дождь, еле заметная колея бесследно растворилась в земле, стало заметно теплее, а вместо родных берёзок и сосен вокруг появилась абсолютно незнакомая флора. Исчез непрекращающийся грохот канонады со всех сторон и гул самолётных моторов в ночном небе, вместо которого появился странный для этих мест шум прибоя. Вскоре впереди показалось море – это в Белоруссии-то! — и смертельно уставшие обессилевшие люди опустились на прибрежный песок, будучи не в состоянии сообразить, что вообще происходит. Ночь продолжалась дольше обычного, несколько человек сумели заснуть, многие дремали, но большинство так и не смогли сомкнуть глаз, считая, что происходящее – нелепый морок. Стонали раненые, плакали дети на руках у беженцев, ржали лошади, которым позволили подкрепиться травой на полянке между крайних деревьев.

Наступивший рассвет не принёс никакого облегчения, наоборот, ещё больше всё запутал. Люди с недоверием смотрели на простирающийся прямо перед ними морской простор, на тропический лес за своими спинами. Кто-то негромко ругался, посылая фашистов по матушке, кто-то втихаря крестился, шепча полузабытые слова молитв. Паники не было. Капитан Максименко посовещался с лейтенантом Глушко, со старшиной Дымовым, старшим сержантом Королёвым, и принял решение идти налево, на восток. Туда, откуда взошло солнце.

Собрав в кулак всё своё мужество, остатки батальона и беженцы прошагали по песчаному пляжу километра полтора, немного повернули, следуя изгибу береговой линии, и вышли к устью небольшой реки. Попытка проложить маршрут вдоль её берега вверх по течению не увенчалась успехом. У Максименко возникло убеждение, что они попали в настоящие джунгли, сплошной стеной преграждавшие путь вперёд. Форсировать водную преграду также не представлялось возможным по причине сильной заболоченности берегов реки. Пришлось топать назад, предварительно набрав в реке пресной воды, и устраивать привал на месте выхода отряда к морю.

Отдых пошёл людям на пользу, как головам, так и ногам. Красноармейцы немного осмотрелись на местности, высказали первые предположения насчёт места своего пребывания. Кто-то нашёл в лесу съедобные фрукты, что-то типа бананов, кто-то сообщил, что видел на деревьях небольших мартышек. Сутки назад эта новость развеселила бы бойцов, и над шутником бы долго смеялись.

Спустя какое-то время посланные на запад разведчики рысью примчались обратно, сообщив, что нашли приткнувшийся к берегу огромный корабль. Чей – неизвестно. После короткого совещания со своим штабом комбат приказал выступать.

Пройдя километров пять, красноармейцы углубились в лес, обходя выдающийся в море скальный выступ в десяток метров высотой, а затем увидели возвышающийся у берега корпус судна. Измотанные испытаниями люди слегка прибавили шагу. Вскоре кто-то обратил внимание на облако дыма, поднимающееся где-то впереди. Но, никто и предположить не мог, что этот дым поднимается из труб огибающего длинный мыс испанского крейсера. Высланные вперёд разведчики передвигались вдоль береговой кромки, не углубляясь в лес, и не успели предупредить комбата об ещё одном корабле. Практически не спавшие за последние трое суток бойцы просто физически не успели добежать до колонны.

В свою очередь испанские моряки могли поведать о своих собственных злоключениях, о страшном шторме, почти урагане, о борьбе с заливающей палубы водой. Рассказать, что на корабле осталось мало угля, и им пришлось идти под парусами, что за последние сутки они не встретили ни одного судна. Все эти повествования были рассказаны позднее.

Впереди в лесу вдруг бухнул винтовочный выстрел, затрещала короткая автоматная очередь. Испанцы заметно заволновались, скинули с плеч винтовки, стали озираться по сторонам. Русские отреагировали иначе: по команде Максименко из-за деревьев появился десяток бойцов, среди которых выделялся здоровяк с винтовкой на сошках в руках. Не обращая на испуг моряков никакого внимания, русский капитан отправил своих солдат вперёд, вдоль берега. Бойцы не успели пробежать и сотню метров, когда из зарослей на пляж выскочили разведчики. Красноармейцы волокли за собой пару каких-то непонятных оборванцев, периодически пиная тех прикладами винтовок.

Когда пленников подтащили к группе командиров и офицеров, многие не смогли сдержать удивлённых возгласов. Аборигены выглядели настоящими папуасами, только с иным цветом кожи – белым.