Уолтер Миллер: Темное благословение

Удерживая взгляд на окуляре инструмента, Сиверс записал что-то в блокноте.

– Почему бы нам просто не наделить его этой штукой, и пусть он изучает ее самостоятельно,– по-садистски пошутил ученый.

– Не пугайте его, еретик! Я привел юношу сюда для разъяснений!

– Так и разъясняйте сами! Я занят. И прекратите выдумывать мне клички. Я не атеист, а биохимик!

– Вчера вы были биофизиком. Но не будем спорить. Я прошу вас принять этого молодого человека.

Пол повернулся, чтобы уйти, но Мендельхаус закрыл дверной проем своим телом.

– Вот только это я еще и могу, проповедник,– проворчал доктор Сиверс.– Принимать молодых людей и говорить им о том, что я ничего не знаю. Абсолютно ничего! Ну, накопил я кое-какие данные. Ну, проследил соотношения и общие знаменатели. А дальше что? Я все равно ничего не знаю. Почему бы и вам, священникам, не признать это в своем жульническом заведении?

Мендельхаус улыбнулся Полу.

– Наш ученый очень горд своим смирением – и это ли не парадокс!

Он повернулся к Сиверсу и строго напомнил:

– Доктор, этот молодой человек…

Ученый покорно вздохнул.

– Хорошо, присаживайтесь, юноша. Я займусь вами, как только закончу подсчет нервных окончаний в этом кусочке кожи.

Подмигнув Полу, Мендельхаус ехидно зашептал:

– Сиверс считает мазохизмом то, что мы соблюдаем пост и принимаем обеты. А сам сидит здесь, выдирает клочья собственной кожи и рассматривает их через увеличительное стекло.

– Уйдите, проповедник!– взревел ученый.

Мендельхаус насмешливо хохотнул, кивнул Полу на кресло и покинул лабораторию. Пол неохотно сел, наблюдая за спиной Сиверса.

– На самом деле эти черноризники довольно милые и славные люди,– добродушно произнес ученый.– Если бы они еще перестали обращать меня в свою веру…

– Доктор, может быть мне лучше тоже…

– Спокойно! Ты мне надоел, поэтому сиди и молчи. Я не могу позволять людям вбегать и выбегать отсюда. Если пришел, то, будь добр, оставайся.

Пол промолчал. Он так пока и не понял – был ли Сиверс кожистым или не был. Лабораторный халат коротышки задрался вверх, заслонив затылок и шею. Рукава закрывали запястья, кисти рук были в перчатках, а узелок белого шнурка на затылке подсказывал Полу, что на докторе есть еще и марлевая повязка. Уши выглядели ярко-розовыми, но их цвет ничего не говорил, так как серость чумы пропитывала всю кожу лишь через несколько месяцев после заражения. Однако Пол догадывался, что доктор болен. Перчатки и повязку он носил для того, чтобы сохранить стерильность оборудования.

Пол бесцельно осматривал комнату. Около стен стояло несколько стеклянных клеток с крысами. Клетки казались герметичными – от них тянулись патрубки принудительной вентиляции. Больше половины крыс были отмечены следами чумы на различной стадии невродермы. Некоторые из них имели бритые пятна кожи – особенно, в тех местах, где болезнь появилась недавно и проявила себя наиболее мощно. У Пола возникло странное чувство, что крысы следят за ним. Он вздрогнул и отвернулся.

Осмотрев лабиринт стеллажей и груды лабораторной посуды, Пол перевел свой взгляд на пару полусфер, которые висели на стене, словно охотничьи трофеи. По углублениям в центре он узнал в них две половинки одного из метеоритов. Чуть дальше виднелся плакат с десятком наклеенных печатаных страниц. Следующий плакат содержал четыре фотографии бородатых ученых из другого века. Скорее всего, Сиверс вырезал их из какого-то журнала или книги. Ничего особенного в лаборатории не было. Она пропахла пылью и какими-то кислотами.

Внезапно кресло Сиверса заскрипело.

– Вот и проверил,– сказал он сам себе.– Еще одна загадка. Сорок процентов роста!

Он отбросил огрызок карандаша и быстро повернулся. Пол увидел круглое толстое лицо с блестящими глазами. Темное и рваное пятно невродермы поднималось от подбородка ко лбу. Оно разделялось ртом, закрывало правую щеку и придавало ученому сходство с бульдогом какой-то смешанной черно-белой масти.

– Проверил!– гаркнул он и самодовольно улыбнулся.

– Что проверили?

Ученый закатал рукав, показывая полоску лейкопластыря на левом локте, который был покрыт пятном болезни.

– Вот, смотри,– произнес он.– Две недели назад это место было нормальным. Я взял отсюда квадратный сантиметр кожи и подсчитал количество нервных окончаний. Прошло немного времени, и дерма захватила этот участок. Сегодня я срезал еще один квадратный сантиметр и сделал пересчет. Представь себе, сорок процентов роста!