Александр Чернов - Одиссея Варяга

"Варяг" - русский крейсер I ранга. Построен в Филадельфии (США) на верфи "Крамп и сыновья". Спущенный на воду 19(31) октября 1899 г., в феврале 1902 г. он вошел в состав порт-артурской эскадры Российского Императорского флота на Тихом океане. 1 марта 1903 г. на мостик корабля поднялся новый командир - капитан I ранга Всеволод Федорович Руднев, с именем которого неразрывно связан героический подвиг "Варяга". В декабре он получил приказ находиться в корейском порту Чемульпо, являвшемся морскими воротами столицы этой страны. В распоряжение российского посланника в Сеуле и поступил крейсер в качестве стационера.

В ночь на 27 января (9 февраля по новому стилю) 1904 г. Япония без объявления войны напала на Россию и приступила к оккупации Кореи. К этому моменту в формально еще нейтральном порту Чемульпо оставались корабли пяти держав: Англии, Франции, Италии, САСШ и России. Японский стационер "Чиода" той же ночью покинул рейд. На следующее утро японский контр-адмирал Уриу, под командованием которого находились один броненосный и пять бронепалубных крейсеров, а так же восемь миноносцев, блокировал выход из гавани. Вскоре Рудневу был передан его ультиматум. Известив наших моряков о начале войны, в нем он потребовал сдачи "Варяга" и канонерки "Кореец". В противном случае его корабли намеревались войти в порт и расстрелять русских прямо на рейде.

Руднев обратился к командирам иностранных крейсеров за поддержкой: они могли опротестовать действия японского адмирала, как грубое нарушение международного права, и, по крайней мере, сопроводить "Варяга" и "Корейца" до выхода с рейда. Однако все они предпочли осаться сторонними наблюдателями.

На военном совете офицерами было принято общее решение: не отдавать своих кораблей в руки неприятеля, а приняв неравный бой пробиваться в Порт-Артур. Жестокое сражение длилось чуть менее часа. В нем "Варяг" был тяжело поврежден, прорыв стал невозможен. Тогда русские корабли, продолжая отстреливаться от наседающего противника, возвратились обратно на рейд Чемульпо. Там наши моряки взорвали "Корейца", а затем затопли крейсер. Экипажи обоих кораблей были взяты на борт английского и французского крейсеров, избежав унижения плена, а тяжело раненые размещены в госпитале под опекой Международный Красного Креста.

В 1905 г. японцы подняли "Варяг", который после ремонта получил название "Сойя". Во время Первой мировой войны Россия выкупила его. Введенный в строй русского флота под своим историческим именем, Октябрьскую революцию 1917-го года "Варяг" встретил в Англии на ремонте. Где и был захвачен британцами, продан на слом, но во время буксировки разбился в шторм на прибрежных скалах. А в России более полувека даже не знали, где упокоился наш самый знаменитый крейсер...

Так в чем же феномен того, что сегодня, спустя более чем столетие, отделяющее нас от печального финала той несчастливой для России войны, все больше интереса вызывают ее события, и в том числе одно из первых - бой "Варяга" и "Корейца" с эскадрой Уриу у Чемульпо? Может быть это происходит потому, что в нашем обществе рождается, наконец, понимание того факта, что именно шокирующий проигрыш русско-японской, такой совсем не великой по историческим меркам войны, и стал катализатором "Русской трагедии" ХХ-го века?

Но так ли уж все безнадежно было для Российской Империи, для ее флота?

В дальнем темном углу подмарафеченного до уровня постсовкового общепита полуподвала за столиком двое. Вернее, трое, если считать с кувшином пива, и пятнадцать, если добавить дюжину раков, по терминологии бара "спецназ". Впрочем, раков, пожалуй, считать не стоило. Из-за катастрофического по скорости сокращения численности...

- Вадим, отвали!

- Да ладно тебе, Петрович, если уж нечего сказать, так просто признай это!

- Ты меня на пиво позвал, или на 101-ю серию диспута, мог ли прорваться "Варяг", или нет? На пиво? Вот и наливай, блин.

- За мной не заржавеет, пжалста... Получите, распишитесь и подавитесь...

Но все же? Ведь безыдейно же? Что молчим, язык проглотили под раковую шеечку?

Петрович, более "возростной" из разошедшихся не на шутку спорщиков, выстрадано вздохнул и демонстративно отряхнул рукав свитера от вцепившихся в его ворсинки хлебных крошек. После чего отхлебнул поллитра Гинесса одним могучим глоточком, и, приканчивая очередного спецназовца, тоном педагога, уставшего от непроходимой тупости ученика, нравоучительно изрек: