Алексей Лукьянов - Цунами. Книга 2. Узел Милгрэма

Однако отцом родным нашей лаборатории тоже был русский, по фамилии Гумилёв. Причём русским не только по происхождению, но и по гражданству, как и мы. Это был какой-то магнат, владелец заводов, газет, пароходов, и в его благонамеренность и приверженность науке мы не очень верили. Знаем мы этих русских нуворишей, от слова «вор». И хотя на его официальном сайте было написано, что он, якобы, вообще из наших, из ударенных будущим, и даже что-то сечёт в науке, верилось в это с трудом.

Денег на исследование, впрочем, он не жалел. Но и отчитываться приходилось за каждый потраченный цент. Даглас почти забил на эксперименты, занимаясь составлением смет и отчётов, и бредил Цюрихом, куда он собирался уехать сразу по окончании проекта, потому что чистая наука его интересовала больше практического её применения. Егор тоже предпочитал теоретические выкладки, в отличие от меня, экспериментатора и прагматика до мозга костей.

Кто бы мог подумать, что всё так обернётся. Прагматиком должен был стать именно Егор, потому что большую часть нашей с ним совместной жизни он заботился обо мне, и был не то, что жёстким, но даже жестоким решателем проблем. Однако с того момента, как я обрёл самостоятельность мышления, Егор будто оттаял, размяк, и склонен был подолгу погружаться в себя, предоставив мне полную свободу действий.

Теперь все вопросы быта и практического применения теоретических выкладок моего брата легло на меня, но мне это нравилось. Я с наслаждением работал, заказывал еду, отдавал распоряжения консьержу, и слыл матершинником-виртуозом. Ругаться мне нравилось, тем более что ма это делала с таким смаком и мастерством, что я нехотя перенял некоторые её интонации и выражения. А уж «окунись в алебастр», подцепленное в незапамятные времена у капитана Бори Грузина, вовсе стало визитной карточкой нашей семейки.

Впрочем, о семейке потом. Нас ждал завтрак с подателем благ.

Конечно, мы сказали, что внесём завтрак в наше расписание, и тут же благополучно об этом забыли. На повестке дня стояли вопросы посерьёзнее, чем какие-то завтраки с приседаниями.

В лаборатории завёлся «крот». Причём не банальный какой-то промышленный шпион, а такой матёрый саботажник, враг народа. И хотя Егор мне не верил, я чуял — прошлый эксперимент, обернувшийся аварией на полигоне, спланирован и исполнен тайным врагом, который потом тщательно за собой подтёр всё дерьмо.

Впрочем, ругались мы не из-за шпиона.

Просто я попытался издалека внушить Егору мысль немного изменить схему установки, фигурально выражаясь — пару контактов перепаять. Дел, в общем, на полчаса, а мощность установки увеличится в разы.

— Отставить, — сказал Егор. — Сначала проведём эксперимент так, как запланировали, а потом переключай, что хочешь. Но сначала я просчитаю…

— Да я просчитал всё, — перебил я. — Всё будет как в аптеке, должен получиться стабильный канал, только с наименьшими энергозатратами, и безопаснее, чем прошлый раз. Я даже свой КПК не пожалею, чтобы запулить…

— Никаких «запулить», — сказал Егор. — Всё будет по плану. Ты в прошлый раз тоже запулил, подстанция сгорела.

— Так там и напряга другая была, ты чего! Даглас же сам сказал, что это не моя вина.

— А чья? Шпиона твоего? Если бы ты меня слушал, мы бы чуть позже всё сделали, как ты придумал, и никто бы не пострадал.

— Если бы я тебя слушал, нам бы полтора миллиона на эксперимент не отстегнули! Вспомни, если бы я там всю схему не перепаял, нас бы до сих пор по всему полигону собирали.

— Это случайность была, и не факт, что благодаря тебе мы все не погибли. Наоборот — если бы не влез в установку, может, всё нормально бы прошло. Ты же сам потом признался, что едва штаны не испачкал…

Ну, у меня в любом бы случае не получилось — сфинктеры у нас контролирует Егор, и держит это дело на таком контроле, что приходится толкать его, чтобы он вывел нас в туалет.

Я ещё не говорил, что мы ишио-омфалопаги?

Самый распространённый вид сиамских близнецов: две ноги, два туловища. Репродуктивная и выделительная системы — общие, остальное поврозь. То есть с головы по пояс примерно — мы свои собственные, а ниже — общие, и с этим приходится мириться. Хотя с каждым днём мириться хочется всё меньше. Жаль, что операции по разделению таких уродов, как мы, не делают, давно бы уже разбежались. С девчонками не познакомиться даже, не то, чтобы семью завести. И дело не в том даже, что девчонки нас боятся — на самом деле они не против романтических приключений, но мы с Егором друг друга стесняемся.