Алексей Замковой - Лесной фронт. Благими намерениями…

— Отходим! — я выпрямился во весь рост и, игнорируя всякую опасность, замахал руками. — Назад, в лес!

Мимо провизжала пуля, заставив меня пригнуться. Но меня услышали. Или не услышали, а сами партизаны пришли к тому, что надо уносить отсюда поскорее ноги. Одна тень метнулась назад, к спасительному лесу. Вторая… Третья… Так и не разгибаясь, я последовал их примеру. Позади хлопают выстрелы, продолжает стрекотать пулемет. То и дело, вокруг, с воем, пролетают пули. Кто-то из бегущих впереди тонко вскрикнул и повалился на землю… Что-то просвистело у самого моего уха… В лес! Подальше отсюда! Словно смеясь над нами, гнилой улыбкой блеснула молния и захохотало громовым раскатом небо. Остатки провалившей задание группы, провожаемые лаем винтовок и треском пулеметных очередей, наконец, свернули с насыпи и вскоре достигли первых деревьев.

— Командир, не ходить туды! — Казик вынырнул из кустов как какой-то перепуганный лесной зверек, спасающийся от охотника. — Нимци, командир!

После трехдневных скитаний по лесу, когда мы, провалив операцию, отрывались от погони, запутывали следы и, только убедившись в том, что, повернув к лагерю, не приведем за собой немцев, направились домой, я уже в таком состоянии, что, вскинув на шорох автомат, тупо смотрю на выскочившего перед нами пацана и пытаюсь сообразить – кто это вообще такой. Хорошо хоть удержал палец на спусковом крючке.

— Нимци, командир! — повторил Казик и тяжело опустился на землю. Не упал. Просто сел, как смертельно уставший, обессиленный человек.

— Где немцы? — я наконец пришел в себя и осмыслил услышанное.

— Там. — Казик указал в сторону лагеря, до которого осталось всего-то около четырех километров. — Вбылы всих, командир…

Последние силы, уже давно подпитывающиеся только упрямством и надеждой на скорое возвращение к своим, покинули меня и я, так же тяжело, как и Казик, опустился на землю. Вокруг столпились бойцы, которых я вел за собой. Все, кто уцелел при неудавшемся налете на железнодорожную станцию и кого я потом, в темноте, разыскал в лесу. Пять человек…

— Рассказывай, — слова внезапно отказались проходить сквозь горло и я только силой выдавил из себя какое-то карканье.

И вот о чем поведал нам Казик. Утром следующего, после нашего ухода, дня, на хутор Чеславин – тот самый, где я снова нашел свой отряд – пришел Максим Сигизмундович. Даже не пришел – прибежал. Такая поспешность и то, что доктор абсолютно пренебрег всякой конспирацией (связь с ним обычно поддерживали через Казика или Славка, которые раз в неделю ходили в Тучин), объяснялись тем, что Максим Сигизмундович узнал о готовящейся против нас операции немцев. В принципе, слушая рассказ Казика, я понял, что к этому все и шло. Слишком много сил сконцентрировали немцы вокруг нас… Наводнившие окрестные села немецкие части – ну не мог враг столько войск держать здесь только для охраны! Прощелкали… Однако, кроме того, что мы, вдохновленные последними успехами, расслабились, как последние идиоты, то, что сведения о готовящейся операции не достигли наших ушей, объяснялось и тем, что немцы держали свои планы в строгом секрете. Даже полицаев к разработке плана не подключали. Они-то, пособники вражеские, и узнали обо всем лишь в последний момент, когда их спешно выдернули из домов перед самым началом операции. Максим Сигизмундович узнал обо всем лишь чуть ранее – на рассвете, за несколько часов до того, как немцы выступили. Узнал случайно, уловив обрывок какого-то разговора немцев. И сразу же, не заботясь о своей безопасности, помчался на ближайшую известную ему точку, где постоянно обретался кто-то из наших. Он сделал все, что в его силах, но… Не успел.

Предупреждение об опасности достигло ушей Митрофаныча практически одновременно с тем, как немцы окончательно замкнули кольцо вокруг лагеря. Откуда-то – слушая Казика, я вспомнил о пропавшем недавно бойце – враг точно узнал, где расположен отряд. В общем, гонец с Чеславского докладывал Митрофанычу практически одновременно с бойцами передовых застав, которые принесли сведения о появлении на лесных дорогах войск противника. Все, что успел командир – только дать приказ готовиться к бою и разослать неприметными тропами гонцов, чтобы предупредить группы, как наша – отсутствовавшие в лагере. Среди них был и Казик. Правда, он должен был предупредить совсем другую группу, но просто не смог пройти в нужном направлении.

— …Там нимцив було, як блох на собаци. — Казик шмыгнул носом и отвернулся. — Я тилькы з-за дерева высунувся, а воны идуть. Густо так – мыша не проскочыть. Я одразу до болота звернув…