Алексей Замковой - Лесной фронт. Благими намерениями…

— Давайте-ка сейчас там заляжем. Надо понаблюдать за дорогой.

Наблюдение мы вели весь день и всю ночь. Днем движение было довольно интенсивное. Из города к аэродрому и обратно сновали грузовики. Бензовозы, какие-то технические машины, несколько машин с людьми. Пару раз мимо прострекотали мотоциклы, а один раз, прямо над нашими головами, пролетел самолет. К вечеру движение на дороге стало понемногу стихать и прекратилось только примерно к одиннадцати часам. После этого, и до самого рассвета, мимо проехал только один мотоцикл. То ли патруль, то ли какой-то посыльный спешит со срочным делом. Хотя, первое – вряд ли. Патруль проехал бы мимо не единожды. Видимо, то, что дорога проходит через степь, где сложно укрыться, что вокруг полно немецких частей, несколько расслабило фашистов. Параллельно с наблюдением, я обдумывал и план нападения. Заряд, конечно поставим на дороге. Благо, перед нами не асфальт, а снежный покров вокруг достаточно толстый, чтобы замаскировать следы нашей деятельности. Подрывать, конечно, придется с помощью электродетонатора. Блин, только где его взять… Надо подумать, как самому сделать. Этим я и занялся.

— Уходим! — скомандовал я, когда движение на дороге вновь начало оживать.

Обратный путь мы прошли практически молча. Говорить будем позже, когда окажемся в тепле и я смогу думать о чем-то еще, кроме горячего чая. Блин, хотя бы кипяточка! Как хорошо было летом… Примерно с такой мыслью я, еле передвигая задубевшие ноги, переступил порог хутора Свирида.

— Значит так, Свирид, — снова о деле разговор зашел только после того, как мы отогрелись и несколько часов проспали. — Мы возьмемся за это дело. Только мне нужна ваша помощь в подготовке.

— Все, шо скажэтэ! — обрадовался подпольщик.

— Ну, не все… — усмехнулся я. — Людей, как я понял, ты мне все равно не дашь.

— Так, нэма людей, — развел руками Свирид. — А в иншому…

— Насчет взрывчатки, — перебил я. — Говоришь, у вас много людей по селам и хуторам?

Свирид кивнул.

— Пусть пошарят по полям-лесам. Во время отступления, наши много чего бросили. Мне нужны несколько снарядов, калибром покрупнее. Сможешь организовать?

— Зможемо. — Свирид думал недолго. — Скилькы снарядив потрибно [22] надо ?

— Зависит от калибра. Если найдете что-то действительно большое, то штуки три-четыре хватит, — дождавшись, когда Свирид снова кивнет, я продолжил. — Провод, электродетонаторы, подрывные машинки у вас есть?

— Провид якось дистанэм, — почесал затылок подпольщик, — а иншого нэма. Проводу скилькы трэба [23] надо ?

— Метров шестьдесят. Лучше – семьдесят, — ответил я. — А если остального нет… Аккумулятор или, хотя бы, батарейки достать сможешь?

— Батарэйки зможу. Продають в Ровно.

— Тогда купите, сколько сможете. Чем больше – тем лучше. И еще, постарайся достать тонкую железную нить. Теперь насчет оружия. Чего и сколько сможете выделить? А то у нас ведь всего два автомата и карабины. Если что, то с этим мы долго не продержимся… Пулеметы, автоматы дать сможете?

Здесь пришлось поторговаться. Несмотря на то, что Свирид вначале обещал золотые горы, когда зашел предметный разговор, он резко как-то сделался довольно прижимистым. Я, следую правилу – "проси вдвое больше, чем хочешь получить" – сразу же затребовал по автомату каждому и пять пулеметов. Боекомплект, соответственно, тоже попросил такой, что, выдели бойцам действительно столько патронов, они были бы нагружены, как лошади. Как показал дальнейший торг – не прогадал. Только через полчаса мы хоть как-то сошлись. Подполье пообещало нам выделить три пулемета, два автомата и хороший, конечно – гораздо меньший, чем я просил, боекомплект к ним и к нашим карабинам.

Следующие дни прошли спокойно. Ожидая, когда подпольщики привезут все, о чем договорились, мы отдыхали, наслаждались неожиданно выпавшей передышкой и просто отогревались. О предстоящем я старался не думать. Даже наоборот. В голову почему-то лезли мысли не о будущем, а о прошлом. Я вспомнил каждый свой шаг в 1941 году, вспомнил всех, кого встретил здесь… Всех, кто, за это, довольно недолгое, время, стал мне дорог и всех, кого так и не успел узнать получше. Иногда, когда перед моим мысленным взором, вставали те, кто погиб за это время, на меня нападала дикая тоска. Иногда, особенно когда я вспоминал Олю или Колю, тоска перемежалась с радостью от того, что они живы 9по крайней мере, я на это надеялся), и беспокойством за них. Но это настроение моментально схлынуло, стоило лишь снова появиться нашему хозяину-подпольщику.