Олег Северюхин - Чекистские фантазии

Кстати, мы провели денежную реформу. Один наш рубль равен семидесяти шести американским центам. Водка стоит два рубля восемьдесят семь копеек. Колбаса вареная — два рубля двадцать копеек. На такси — посадка двадцать копеек, один километр — двадцать копеек. Мороженое на палочке «эскимо» от семи до четырнадцати копеек. Коробка спичек — одна копейка! Что скажете?

— Да, наверное, ничего говорить не буду, — признался я. — Не понимаю я ничего. Честно говоря, зря я проснулся. Думал, за тринадцать лет мы уже перегнали все страны Европы и наступаем на пятки США, а в СССР как всегда — «кибернетика — продажная девка империализма».

— Да как вы смеете так говорить! — чуть не затопал ногами человек, которого я начал припоминать. — В СССР самый прогрессивный строй в мире, обеспечивающий свободное развитие любого индивидуума, работающего на благо своей Родины. Наш человек — это гордость человечества будущего без пороков, которые были в нашем обществе. Это вы, бывшие коммунисты, спокойно отнеслись к тому, что настоящий СССР развалился как домик из кубиков. Мы больше не допустим этого. И подумайте над тем, кто вы и кем будете в СССР. Я вас больше не задерживаю. Директор службы безопасности Вам дальше все разъяснит.

Хозяин особняка встал и вышел.

Вслед за хозяином особняка встали и вышли Петр Николаевич — директор республиканской службы безопасности и Николай Петрович — министр иностранных дел суверенной республики.

Я совершенно не оправдал их надежд и им нечего доложить в Москву. Скажут, что я закоренелый враг режима, не готовый к сотрудничеству. Кто его знает, что произошло за эти тринадцать лет. Вполне возможно, что люди, с которыми я встречался, это внесудебная «тройка», которая сейчас определяет мне срок на лесоповале. Если есть лесоповал, то, значит, начали развивать заброшенную лесную промышленность республики. Или наоборот? Если развивается лесная промышленность, то есть лесоповал. Интересно, что еще вернулось вместе с первыми секретарями?

В комнату вошли мои сопровождающие. Молча кивнули головой — на выход. Так же молча, я им показал свои руки — как мол, наручники надевать будете или надо их за спину заложить? Мне также молча, махнули рукой — иди, как знаешь.

В машину сели как положено: сначала на заднее сидение сел один человек, рядом с ним я, затем рядом со мной еще один человек. Место рядом с водителем оказалось пустым. Машина потихоньку начала выезжать в сторону трассы, соединяющей областной, простите — центр новой республики с Республикой Казахстан.

На трассе скорость увеличилась, и я услышал, как водитель замурлыкал какую-то мелодию. Один из сопровождающих толкнул его в плечо и покрутил пальцем у виска. Водитель замолчал. Я так и понял, что начальников среди них не было, водитель сделал что-то непозволительное в моем присутствии, за что они могут получить нагоняй от своего начальства.

Через какое-то время мы свернули с трассы и вдалеке засветились характерные здания аэропорта. Аэропорт был большой, но самолетов на нем было немного. Взлетающих и заходящих на посадку самолетов я не видел. Все было так же, как и до аварии.

Тогда, правда, аэропорт был в черте города, и в день пролетало четыре-пять самолетов. Власти искали инвесторов для постройки нового международного аэропорта. Вероятно, мы и были на территории этого аэропорта. Что сделаешь, если город наш отошел в сторону от исторических торговых путей и пролетел мимо основных финансовых потоков. И все это было еще в том СССР.

Тогда руководство КПСС (коммунистической партии) выбрало нынешнюю суверенную республику, тогда еще просто область, в качестве научного центра России и намеревалось там построить академический городок в стороне от промышленного центра на живописном берегу старинной реки. Но партийное руководство слишком сильно озаботилось интересами трудящихся и своих дач, и выступило против создания научного центра в области.

Москва без слов перенацелила все финансовые потоки на соседнюю область, которая ухватилась за идею научного центра. Вместе с научным центром было построено и метро, все транспортные развязки и даже управление железной дороги перевели в этот город.

Не сильно развитое хозяйство досталось моему бывшему коллеге. Правда, сколько я ни напрягался, так и не вспомнил, где он работал. Вообще-то все органы власти являются мощными инкубаторами по взращиванию руководящих кадров.