Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные

Что не успели поджечь татары перед нами, уничтожают казаки и калмыки. Сии дети природы ухитряются ежедневно отбивать и пригонять к армии тысячные гурты скота. Запас мяса иметь неплохо, но перспективы меня пугают: бредущее за армией стадо растет угрожающе. Я сюда пришел не баранов воровать! Пришлось разочаровать добытчиков, повернув от Ак-Мечети не сразу домой, к Перекопу, а на юго-запад, к Бахчисараю. Нельзя же в одном переходе от ханской столицы пройти - и не сделать визит гостеприимным хозяевам!

Это единственный город, где хан с оставшимися верными ему людьми оказал сопротивление. Нелепой сказкой показался бы мне раньше рассказ, что пятнадцатитысячный корпус, коего две трети - иррегулярная конница, может пройти половину Крыма почти без боя. Только неприятели наши далеко не глупы. Уклоняться от прямого столкновения, бить по тылам, нарушать коммуникации - эта метода войны приносила им успех на протяжении столетий. Четвероногое богатство пасется на крымской Яйле, добыча наших конников - ничтожные крохи, мелочь. Лачуги подлого сословия тоже не жаль. Вот ханский дворец и городские дома знатных беев и мурз крымцы защищали всерьез: тяжелый уличный бой длился почти сутки. Многочисленная артиллерия, своя и захваченная в Кафе, решила дело. Саманные стены легко сокрушались выстрелами в упор, взорвавшейся в доме гаубичной бомбы хватало на всех защитников. 'Дворец-сад' превратился в обугленные руины.

Будь у меня возможность, я б еще каждую головешку в порошок растер. Есть за что.

Девлет Гирей с небольшой свитой и гаремом бежал в Инкерман, был отрешен султаном от престола и сослан на Родос. Лучший татарский полководец последних полутора веков провел остаток дней ничтожным изгнанником, в разочаровании и тоске. Его грандиозные планы возрождения ордынского могущества и оттеснения России от крымских рубежей не увенчались успехом. Поделом вору мука: не ставь перед собой нереальные цели. Установи прочный мир, карай подданных смертью за набеги - и даже в самой отдаленной перспективе стремления царя не пойдут дальше пары приморских крепостей и свободного мореплавания на юге. Безопасность границ - ключевой пункт: ни одно государство не станет терпеть такую кровоточащую язву на своем теле. Я пробовал однажды подсчитать - и вышло, что за последние два столетия с Украины сведено в неволю больше людей, нежели сейчас на ней осталось. А если спустимся дале в глубь веков? Ответьте, высоконравственные мудрецы, порицающие русских за то, что живут во мраке рабства: почему в новых европейских языках слова, обозначающие раба, восходят к племенному имени славянскому? Потому ли, что славяне - рабы по природе, или в память о канувших в Лету бесчисленных караванах невольников, удобривших своими костями почву Европы? Что, давнее дело? А когда последний раз христианнейшие французские короли покупали у турок ясырь для галер, успокаивая свою католическую совесть тем, что схизматики - не настоящие христиане? Почему русских людей магометане продают перекупщикам у подножия бастионов, возведенных учениками Вобана?

Сто двадцать верст раскаленной степи между долиной Салгира и Перекопом стали самой трудной частью похода. Колодцы испорчены, вода в бочках и бурдюках протухла - и той не хватает. Трофейная скотина от жажды падает тысячами, обозных коней вот-вот постигнет та же участь. Ночью идти нельзя: при свете ни один татарин не осмеливается приблизиться к нам, но в темноте превосходство стрелков обесценивается. Враги наглеют, атакуя удаленные посты и пикеты. Отсиживаемся за рогатками. Кстати, очень быстро крымцы освоились с минами, придумав свой способ обезвреживания: прежде чем самим идти, в опасное место гонят скот, если его нет под рукой - рабов, в самом крайнем случае пускают заводных коней. В порядке, обратном ценности ходячего имущества.

Перекопскую линию тысячи работников обновляли несколько лет, на случай русского вторжения с севера. Если бы не пересохшее горло - впору расхохотаться, глядя на земляные укрепления с открытой горжей. Турецкий гарнизон - как пробка в бутылке: можно мучиться, продавливая внутрь, но лучше вышибить молодецким ударом по донышку. Начальник его Ибрагим-ага попробовал остановить нас, засев в наскоро сделанном ретраншементе у Армянского Базара, но это была попытка с негодными средствами: у него не хватало сил для столь протяженного фрунта. Линия-то рассчитывалась на присутствие хана с большим войском. Турки в обороне, как правило, держатся стойко - но если уж побегут, не остановишь. Выбитые из траншей, они не стали защищать ни обратную сторону вала, ни крепость (довольно бесполезную при ширине перешейка восемь верст), а сразу отступили на запад, в направлении Очакова. Даже не успели засыпать колодцы.