Алексей Рюриков - В БЕЗДНЕ ВРЕМЕН. ИГРА НА ОПЕРЕЖЕНИЕ

- Я сидел вместе с Яшей, - чуть помедлив, ответил он, переводя взгляд с одного офицера на другого. - В Туруханском крае. Когда вышел в семнадцатом, подался к нему. Он в Екатеринбурге верховодил. Тогда уже левых по Указу без суда вешать начали. Пришлось и мне за ним в банду, куда еще?

- Вот и не будем простого уголовного изображать, - кивнул ротмистр. - Кто «Трест» придумал?

- Не знаю точно, вроде сам Яков. Тогда решили, раз движение разбито, нужно подполье сохранить. Денег не было, фабриканты на партию не давали, эксы проваливались. Вот к блатным и ушли. Уралец с нижегородскими каинами сговорился, потом с другими. И многие боевки оставшиеся к себе перевел. Теперь по заказам на мокрое работаем.

У Авеля против воли проскакивал блатной жаргон, мешаясь с интеллигентной речью.

«Привык, наверное», - подумал Лаврентий. А ротмистр думал о другом.

- А деньги куда? - осведомился он.

- Часть в общую кассу, часть на руки. Но я не убивал никогда! Я курьер, ездил по городам, хаты готовил, обстановку уточнял, места.

- Где Уралец?

- Он на Батумской будет жить, там я квартиру готовил. Точно будет, сегодня приедет. Там уже его человек сейчас, Филипп.

Когда Енукидзе увели, Гумилев обернулся к молодому коллеге:

- Уралец - фигура опасная. Сам на дело почти никогда и не ходил, осторожный, но стреляет отменно. Среди уголовных с давних пор в авторитете, хоть и считается политическим. В тюрьмах в паханах ходил. Сам вида не страшного: мелкий, в очечках… Сейчас, значит, с политикой завязал. Филипп - его охранник.

- Брать будем? - спросил Берия.

- Будем, - согласился ротмистр и предупредил: - Уральца в любом случае только живым. Даже если он кого-то из наших застрелит. У него в голове весь «Трест» содержится, одним арестом всю банду закроем.

- Если заговорит, - с видом умудренного опытом сыщика усмехнулся подпоручик.

- Заговорит.

В квартиру первым ворвался ротмистр. Лаврентий влетел следом, запнулся о сбитый старшим коврик и, выпрямляясь, услышал: «Окно держи, м-мать!» и звон разбитого стекла. В разбитое окно выпрыгивал здоровый мужик в одежде мастерового, Берия успел разглядеть только шрам на его правой щеке, от виска до подбородка.

Он прыгнул к окну, туда уже летел второй, здоровущий чернявый тип с револьвером в руке. Увидев загородившего ему дорогу подпоручика, бугай почему-то стрелять в него не стал, вместо того повернулся к питерцу, в развороте ловя его стволом.

«Не Уралец… - с облегчением подумал подпоручик, спуская курок «нагана». - Можно! А за столичный труп бы голову сняли».

Убитого опознал питерский гость:

- Голощекин. Телохранитель этого вот, - он кивнул на сидящего в наручниках невысокого человечка в пенсне. - Спасибо, Лаврентий Павлович.

У Уральца при досмотре не нашли ничего. Ни оружия, ни листовок, ни документов. Говорить он, правда, согласился:

- Уринсон, Михаил Семенович, - назвался спокойным голосом. - Коммерсант.

- Да ладно, Яша, - ласково пропел улыбающийся ротмистр. - Ну какой из тебя, сам посуди, Уринсон? Ты ж сколько сроков отмотал до Указа о бомбистах-то?

- Мне положен адвокат, - задержанный отвечал хладнокровно, да и вел себя уверенно, считая, что у жандармов на него ничего нет. Показания Енукидзе разве, а это все равно, что ничего. Очевидцем убийств Авель не был, да и не убивал сам Уралец уже лет десять. Ну, проживание под чужим именем, так это мелочи, даже задумываться не стоит.

- Будет тебе адвокат, - тем же ласковым тоном протянул Николай Степанович, закуривая. И тут же передумал: - Вернее, не будет. По Указу пойдешь, от шестнадцатого года.

- Вы меня с кем-то путаете. - Главарь «Треста» тона тоже не менял.

«Хорошо держится, - мелькнуло в голове у подпоручика. - И не предъявишь ему ничего - убийства чисто уголовные, без политики. А на старое Указ не распространяется. Что столичный придумал?»

- У меня два человека, которые дадут показания, что ты покушение на наместника по заданию партии РКП(б) готовил. - продолжил ротмистр. - Твой дружок Енукидзе и… - он снова улыбнулся, затянулся папиросой и продолжил: - И сюрприз. Тебе ведь англичане деньги за наместника через Торгово-промышленный банк сбросили? А отмыл их для тебя наш общий знакомый, Ярославский, припоминаешь? Он у тебя кассиром был, верно? Ну, так я ему деньги и оставлю. Все, что за этот заказ получены. И жизнь сохраню. А он в военном суде выступит. Твои кассира не достанут, он под охраной. Как и Енукидзе…