Александр Афанасьев - Силовой вариант ч. 2(СИ)

До этого — была малоизвестная группа Кобальт. Ее численность — никогда не превышала шестисот человек. Но это были опытнейшие оперативники, направленные в Афганистан с целью помочь Царандою наладить работу, прежде всего — агентурную. А так — у МВД в Афганистане, равно как и в других социалистических странах были отличные агентурные позиции — лучше, чем даже у КГБ. Откуда? А как думаете, где те же афганские царандоевцы и ХАДовцы учились? В Советском союзе, где им еще учиться, в школах милиции. А завербованный сотрудник спецслужб страны пребывания — это тебе не завербованный чиновник, у него и информации побольше и оперативных возможностей. Курировал это направление первый заместитель министра внутренних дел Папутин — и может быть, не просто так он совершил суицид двадцать восьмого декабря семьдесят девятого года сразу после того, как вернулся из Кабула…

Сейчас…

Бывший замнач по розыску одного из райотделов Москвы Петр Петрович Дементьев — тридцать шесть лет, специальное звание майор милиции, в Афганистан отправили искупать вину после того как попался на укрытии преступлений от регистрации [3] А что — лучше посадить? Ну-ну… — неспешно шел по одному из кандагарских базаров, на вид прицениваясь к зелени. Средний рост и типично афганская одежда отлично маскировали его в толпе, кожа давно обветрилась, рыжая борода выдавала в нем пришельца с севера — в самом Кандагаре рыжих почти не было. Он носил дешевые противосолнечные очки, как и многие здесь, в штанах в одном из карманов лежал взведенный ПМ с патроном в патроннике и снятым предохранителем, в другом — граната РГД-5 — но сейчас нужды не было ни в том ни в другом. Его страховал Тимофеев — а он страховал Тимофеева, каждый из них продвигался друг другу навстречу, кружа по базару как волк, перед тем как залечь на лежку и подмечал малейшие признаки неладного. Тимофеев, его напарник — был из идейных — не залетал, комсомолец, отслужил в армии в Афганистане, потом пошел в милицию, вызвался ехать в Афганистан. Оперативного опыта у него почти не было и его шокировал цинично — настороженный взгляд на мир майора — про таких говорили: пионерские костры в ж… не отгорели. Но он знал пушту и чуть хуже дари — в объеме, позволяющем общаться на бытовые темы, и имел лучшую физическую подготовку. Таким образом, напарничество было взаимовыгодным и каждый — набирался опыта своего напарника. Тот же Дементьев — сначала от Афганистана был в глубоком шоке, хотел рапорт писать — а сейчас ничего, втянулся…

Сейчас бывший младший лейтенант ВДВ Тимофеев — ему сложнее замаскироваться, здоровяк, покатые плечи, афганскую безрукавку ему пришлось шить по заказу — пробирался через толпу навстречу. На мгновение задел, толкнул рыжебородого, одетого как мелкий купец — значит, все нормально. Если бы просто прошел мимо — надо уходить…

Усиленный мощными динамиками на минарете мечети Ахунд азан, призыв к молитве поплыл в горячем воздухе — и майор решился. Он всегда старался проводить встречи с агентурой или прочие опасные мероприятия во время намазов. Риска намного меньше — а намазы пять раз в день, если подгадать…

Он ускорил шаг.

Лавка. Сидящий бачонок — внук Эмануллы, таджика по национальности. Торговца завербованного милицией и дающего отличную информацию.

Последняя проверка. Он чуть споткнулся, бросил мельком взгляд назад — ничего… Можно.

— Салам алейкум, маленький бача…

— Салам алейкум, эфенди… — отозвался бачонок — дедушка пьет чай.

Эманулла имел все основания опасаться за свою жизнь — таджик в городе, из которого пуштуны постепенно выживали представителей всех других национальностей, наплевав на заповеди пролетарского интернационализма. За советский паспорт для детей — Эманулла был готов на все.

— Проводи меня к нему…

Когда воротина двери скрыла их от улицы — добрый шурави сунул мальцу небольшую шоколадку, чуть подтаявшую от жары. Для маленького афганца это было невиданное лакомство.

— Рахмат, шурави-эфенди…

Эманулла тоже не молился. Сын и внук басмачей, выбитых в Афганистан, он был уже стар, чтобы менять свои привычки и пытаться показать себя тем, кем он не являлся. Знал, что даже если он будет каждый день вставать на намаз не пять — а пятьдесят пять раз — грехов уже не замолить. Поэтому — когда все возносили хвалу Аллаху — он сидел и пил чай, понимая что в это время торговли не будет…