Андрей Ерпылев - В когтях неведомого века

— Что я говорил!!! — взвился «безымянный», и Арталетов с ужасом увидел, что члены трибунала — это и в самом деле пальцы на гигантской, затянутой в черную перчатку пятерне, медленно поднимающейся над столом…

Георгий стоял в центре огромной, сияющей призрачным голубым светом пентаграммы, окруженной двойным рядом кабалистических символов, кажется, написанных на плитах пола фосфором. «Пальцы-инквизиторы» по-прежнему сидели за столом трибунала, и Арталетову уже казалось, что рука-монстр ему лишь почудилась…

«Черной магией балуетесь? — горько думал пленник, не в состоянии пошевелиться, будто опутанный магическими цепями, не то что шагнуть прочь из светящейся звезды. — А еще инквизиция…»

— Нечто, пробравшееся в наш мир из неведомых глубин времени, — мерно читал приговор, перебирая сухими пальцами огромные четки, «большой», — доверенной нам Богом и людьми властью приговариваем тебя возвратиться обратно в свою мерзкую преисподнюю, наполненную страшным и непонятным, и заклинаем навеки забыть дорогу сюда, дабы не смущать Божьих тварей диавольскими соблазнами… Убирайся! — выкрикнул он внезапно, и линии пентаграммы налились нестерпимым светом…

Уже окруженный яростным сиянием, закрутившим его в немыслимой силы вихре, Жора успел разглядеть своих друзей — Леплайсана, Генриха, обеих ведьм и даже Кота в сапогах, стремившихся к нему… но остановиться не смог.

Впереди всех бежала Жанна, в отчаянии протягивая руки…

— Проснись, Арталетов, мать твою!..

Георгий ошарашенно огляделся вокруг, не в силах сразу уразуметь, куда вдруг подевался мрачный, наполненный чудовищными видениями зал, орудия пыток, инквизиторы и палач, да и пентаграмма заодно…

— Заснул, что ли?

Перед прилавком с аккуратно разложенными книгами в пестрых обложках, поигрывая увесистым «демократизатором», возвышался сержант Нечипоренко.

— Здравствуйте, товарищ Нечипоренко! — заискивающе улыбнулся, презирая себя в эту минуту за лакейский тон, Арталетов. — Чего изво…

«Неужели все по новой? — оборвал он себя. — Нет… Нет! Нет!!!»

— Не-е-е-е-ет!!! — заорал он прямо в физиономию сержанта, тут же причудливо искривившуюся, словно в кривом зеркале из «Комнаты смеха»…

Темнота и тишина. Знакомые запахи пыли и плесени. Неумолкающая ария сверчка где-то под кроватью…

Тюрьма. Бастилия.

— Ура! — вслух заявил Жора, переворачиваясь на другой бок. — Сон. Всего лишь сон.

Где-то далеко, за множеством стен, глухо пробили куранты. Три раза. Три часа.

Знать бы еще, дня или ночи…

Ставни на крохотном окошке были заботливо прикрыты тюремщиком.

— Вставайте, господин д'Арталетт, просыпайтесь! — Кто-то деликатно теребил Жору за плечо. — Пора…

Да, похоже, действительно пора… Хоть притворяйся спящим, хоть нет, а сегодня настало твое последнее утро, Георгий.

Арталетов открыл глаза и с изумлением увидел знакомое лицо.

— Господин Сильва? Какими судьбами?

— Да вот, — засмущался бывший надзиратель Консьержери. — Переведен на новое место… Так сказать, с повышением.

— Поздравляю. — Наш герой был действительно искренне рад за случайного знакомого. — Жалованье тоже повыше, а?

— Конечно! И намного, скажу вам. Моя старуха Мадлен рада без памяти. У меня ведь в семье восемь ртов! И уважение, опять же…

За неторопливым разговором о житейских горестях и радостях не сразу и вспомнили о причине визита надзирателя.

— Вот, господин шевалье, — спохватился наконец надзиратель. — Надеть это вам велено…

На столе был аккуратно разложен хорошо отглаженный и благоухающий «морозной свежестью» балахон, сплошь изукрашенный изображениями адского огня, извивающихся в ритме самбы грешников, рогатых дьяволов и прочей нечисти, а также высокий колпак, выполненный в таком же декадентском стиле.

— Это э-э… обязательно? — поинтересовался приговоренный, брезгливо разглядывая образчик творчества неведомого сюрреалиста.

— Велено, ваша светлость… — пожал плечами надзиратель, повысив шевалье сразу на несколько титулов дворянской иерархии. — Специально для вас сшили, всю ночь старались.

Нет, красоваться в свой последний час в подобном клоунском наряде Георгию определенно не хотелось. Радовало, конечно, что эксклюзивный костюмчик создан специально для него (а никакого «секонд-хенда» при таком способе остаться и не могло), но забота не грела. Возможно, расписная дерюжка пришлась бы по душе какой-нибудь эстрадной поп-звезде будущей эпохи, но никак не скромному инженеру, имевшему свое представление о вкусе…