Анатолий Матвиенко: Подлодки адмирала Макарова

В русском флоте прошли перемены. Обласканный генерал-адмиралом, но настроивший против себя адмиралов Лисовского и Пилкина, а также многих других влиятельных в морском ведомстве лиц, Степан Осипович отошел от военных дел и целиком посвятил себя ледоколам. В 1899 году «Ермак», спущенный на воду в не враждебной более Великобритании, разбил льды Финского залива и 4 марта прорубился в Кронштадт.

Александр Берг был поощрен в связи с успешными действиями подлодок в войне и отстранен от командования практическими морскими силами, оставшись исключительно на строительстве подводных кораблей. В отставку он ушел в преклонном возрасте, дослужив до вице-адмирала. Русский подплав возглавил Конрад Ланге.

Германия, Британия, Франция, США и Италия начали усиленно строить подводные лодки, пытаясь сократить отставание от России. Наибольшего успеха добились германцы. Командиром кайзеровского подводного флота стал немец из Либавы фон Рейнсман, славящийся умением без промаха стрелять от бедра и точно так же — из торпедных аппаратов.

Возвращение Макарова в военный флот случилось благодаря капризу нового генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича. Не слишком интересуясь морскими делами, тот правильно воспринял важнейшее придворное правило — устранять фаворитов предшественника и опираться на бывших опальных либо наново взращенных. Задвинутый было Степан Осипович получил вице-адмиральское звание и командование морскими силами на Дальнем Востоке. Когда отношения между Японией и Россией стали на грань полновесной войны, адмирал очередной раз в своей жизни наплевал на приказ из Санкт-Петербурга. Его предупреждали не провоцировать врага и вести себя сдержанно. Он устроил демонстрацию дизельных подводных лодок Порт-Артурского и Владивостокского отряда в Корейском проливе и вокруг японских территориальных вод. Вопреки прогнозам множества политиков ближайшей целью японской экспансии стала не Маньчжурия, занятая российскими войсками, а многострадальный Китай.

Тем самым Макаров нажил себе множество новых врагов. Из столицы казалось, что могучая Русская императорская армия одной левой раскидает войска микадо. Отпугнув удобного своей слабостью соперника, адмирал лишил российский генералитет шанса украсить грудь боевыми орденами.

Четверть века без войны… Степан Осипович не забыл боцмана Тришкина, памятного еще по первым опытовым походам на «Барракуде» и ценой своей жизни спасшего часть команды, изнутри задраив затапливаемый отсек. Память — иногда крайне неудобная штука. Олег Трофимович Лещинский, не сдавшийся в плен и таранивший подлодкой австрийский транспорт, порой приходил во сне пообщаться о вечном. А еще офицеры и матросы «Кальмара», не вернувшегося после минирования британской эскадры в Дарданеллах, погибшие моряки «Пираньи», затонувшей в Босфоре, десятки других подводников, ушедших в поход навсегда.

За высокомерное «бабы нарожают» Макаров готов был лупить по сытым рожам адмиралтейских кабинетчиков. Война невозможна без потерь, но в 1877 году Россия объявила войну, спасая от поголовного истребления миллионы славян на Балканах, в 1879 сама подверглась нападению. Во имя чего встревать в войну с Японией, для каких таких целей жертвовать хотя бы одним офицером, унтером или солдатом? Тем более, неся службу на Дальнем Востоке, адмирал прекрасно сознавал, что потери не ограничатся одним экипажем или одной тысячей пехоты.

Нравится кому-то или нет, но история сделала очередной крутой поворот на своем пути и понеслась дальше в непредсказуемом направлении.

Оглядываясь на российское прошлое, диву даешься, как часто события выбирали не самый благоприятный для нашего Отечества маршрут. Потому популярен жанр альтернативной истории. Последние войны Российской империи — Русско-турецкая, Русско-японская и Мировая — могли и должны были сложиться совершенно иначе. Безумно хочется переиграть их, хотя бы умозрительно. Руки чешутся бросить на чашу весов дополнительное техническое преимущество в помощь нашим.

Приведенная ниже хронология ключевых достижений показывает, что при целенаправленной концентрации усилий военной промышленности одного из развитых государств — России, Франции или США — боеспособная подлодка вполне могла появиться до начала Русско-турецкой войны. Французский «Нарвал» 1898 года постройки не основан на принципиально новых фундаментальных открытиях по сравнению с уровнем 1877 года, хотя металлургия, электрическая индустрия и некоторые другие отрасли промышленности существенно продвинулись вперед. Поэтому лодка, подобная описанным в романе «Щуке» или «Мурене», вполне построилась бы к началу войны на Черном море, если бы в России продвигалось создание паро-электрической, а не пневматической субмарины.