Александр Авраменко: Экспансия

Дёрнулись губы князя в зловещей улыбке…

…Выехали к Торжку рано утром, когда первые лучи Ярила океан бескрайний освещают, играют на волнах безбрежных искрами драгоценными. Поднёс к глаза трубу дальнозоркую — нет, не видать ещё парусов корабельных. Значит, время есть ещё. Можно и отдохнуть, и посмотреть, как готовятся к приёмке новых гостей… Пустил Ярого шагом. Пусть остынет конь добрый. Теперь уж спешить некуда. Жеребец понял заботу, мотнул головой, всхрапнул ласково. Столько времени мчал своего хозяина, теперь и отдохнуть можно… У стены, окружающей город, встретила стража — здесь службу несут на совесть. Не только торговый это город, но и место, где весь флот боевой славов обитает. Место, где строят корабли, мастера живут, на верфях работающие, воины, что в наряде боевом службу несут, и те, кто управляет кораблями…

Князя увидели — поприветствовали, как равного. Все ведь воины. По ещё спящему граду едет князь со своими воинами, искры так и летят из-под копыт, цокот раздаётся конский лёгкий, когда едет небольшая кавалькада по мощёным камнем, чисто выметенным улицам вдоль домов богатых. Славы бедно не живут. Этим всё сказано…

Приехали на пристань. Там уже встречают. Тайники, потомки Крута Ясновидца, что души людские видеть могут и читать, на причалах, куда корабли пристанут, возвращающиеся из похода, уже цепью стоят, чтобы ни один из приезжих не прошмыгнул мимо их взгляда зоркого. Оно, вообще то, не страшно, если пустая оболочка явится вместо человека. Но нечего таким среди чистых людей делать. Будет пустота внутри несчастного точить и точить человека, лишать его сна и здоровья, зависть и злобу плодить-разжигать к окружающим его. И начнёт он стремительно чернеть, становиться тем, кто высасывает силу людскую, да Трёхликому отдаёт, приманивать начнёт Проклятого на эти земли. Так что лучше уж сразу такого… В поруб [6] славянская тюрьма , а там и либо голову с плеч, либо позорной казни через удавление предать…

…Ратибор спрыгнул Ярого, устало качнулся вперёд, выпрямился. Ноги гудят немного. Последнее время ездил мало, потерял сноровку немного. Пора отдых брать, да в лагерях воинских силу потешить. Слишком много за пергаментами сидели… К нему уже спешил старший пристани, склонил голову приветствуя, качнулись перья металлические, его шелом украшающие — воин тот из меднокожих происхождением. У них обычай такой на шеломы венки из стальных перьев ставить. За каждого сражённого перо. Орлов то на всех не наберёшься… Улыбнулся старший, руку к груди приложил:

— Здрав будь, князь Ратибор!

— И ты будь здрав, Анджиги, храбрый воин!

Обнялись, и сразу же князь за дело взялся: всё ли готов к прибытию кораблей, к приёмке беженцев? Старший доложил, что все на местах, приготовлены повозки. В городе в специальном лагере, который построили, когда корабли на Аркону пошли, уже всё тоже готово. Занимаются всем специальные люди. Готовят и бани для помывки, и пищу для людей. Одежда тоже приготовлена, и списки составлены тех, кто принимать новичков будет. Все они извещены, согласие дали.

Сработала махина державная без задержек и промахов, словно припилиные друг к другу любовно шестерни молота механического. Теперь осталось только дождаться, пока корабли пристанут, да сходни сбросят. Сразу станут телеги для пассажиров подавать, грузить на них людей, везти в место для сбора. Там отмоют их, накормят, оденут. Кому надо — жрецы помогут, изгонят лихоманку или иную болезнь из тела человеческого. А когда сорок дней пройдёт — соберутся те, кто пригреет новых людей, заберут их из общего места, да повезут туда, где отныне новый дом будет для приезжего человека.

— Кавы, княже? Известят нас, когда паруса появятся?

Улыбнулся Ратибор:

— Не откажусь.

..Знает слабость князя старший пристани, потому и предложил. Напиток из жёлтых плодов дерева, что никогда не роняет своих листьев, греющий душу и сердце, заставляющий лучше работать голову. А когда в него каменный мёд кладут, да молоком тура заправят — ничего вкуснее нет! И ароматный запах уже дразнит ноздри…

Расположились на балконе дома, где живёт старший пристани. До самих причалов — пешком если, не успеешь до ста досчитать. И вид на вход в бухту отличный, сразу заметят, когда паруса появятся.

Пили каву, угощались пирожками с яблоками и вареной ягодой черникой, хорошо, ещё не наступил полдень, и жары особой нет. Да обдувает ветерок лёгкий с моря. Расслабился князь, отдыхает. Как же хорошо, когда выдаётся такое спокойное мгновение отдыха… Вели неспешные беседы. Рассказывал старший новости, что в последние дин происходили, делился радостями — младший брат его водимую привёл намедни. Знатную свадьбу сыграли, веселились от души. Жена из рода кипчаков. Красивые дети будут у них. Князь порадовался тоже счастью молодых. Взял на заметку прислать подарок молодожёнам. Воины, что его сопровождали, пониже расположились, тоже пьют напитки, отдыхают. Девы, что на пристани Анджиги трудятся, так и вьются возле них, глазки строят. А ведь красавицы — одна к одной! Эх, точно, скоро ещё свадьбы будут…