Роман Буревой - Мечта империи

«Ветеринарная служба сообщает, что за последние дни в городе развелось огромное количество беспризорных кошек. Их отлавливают каждый день, но все равно неприкаянные животные бродят по улицам. Организован сбор пожертвований в пользу нечастных животных».

«Вчера в три часа пополудни сенат пятьсот двумя голосами против шестидесяти двух и при двух воздержавшихся утвердил Гая Элия Мессия Деция наследником императора Руфина и присвоил ему титул Цезаря».

«Житель столицы, гражданин Рима Ф., заявил, что у него появилась вторая жена, как две капли воды похожая на первую. Каждая требует от него исполнения супружеского долга и передачи именно ей в руки средств на ведение хозяйства. Не в силах решить этот вопрос самостоятельно, гражданин Ф. обратился к вигилам. Ночная стража оказалась в затруднении. Дело в том, что обе женщины абсолютно похожи, причем обе во всех подробностях помнят пять лет семейной жизни с Ф. Установить, которая из двух матрон является самозванкой, не представляется пока возможным».

«Поступают все новые сообщения о массовых убийствах бродячих котов. Вчера на берегу Тибра было обнаружено несколько сотен кошачьих трупов. На некоторых трупах заметны следы расплавленной платины. Вигилы высказывают мнение, что кошки стали жертвами какого-то неизвестного культа. Организация „зеленых“ требует немедленного расследования».

«После того как консул Валерий Счлан официально провозгласил Гая Элия Мессия Деция Цезарем, в храме Юпитера Капитолийского были принесены жертвоприношения».

Трион сидел в специальной камере центрального римского карцера. Крошечное окошко, забранное частой решеткой, почти не пропускало света. Толстые стены, сложенные из огромных камней, всегда были холодны и покрыты липкой влагой. Трион не вставал со своего убогого ложа и лишь повторял неостановимо:»Как я ненавижу Рим! О боги, как я ненавижу Рим!»

Каждые пятнадцать минут глазок на двери поднимался и охранник заглядывал внутрь. Поначалу это бесконечно нервировало Триона, потом он привык. За те дни, что Трион провел в карцере, он состарился на несколько лет. Лицо его приобрело землисто-серый оттенок. Глаза покраснели и слезились, а волосы. вылезали клочьями. Но при этом он выглядел не подавленным, а злым. Он напоминал кота, проигравшего драку, но не оставившего мысль добиться благосклонности кошки.

В этот раз глазок приподнялся в неурочное время. А потом загромыхали засовы. Окованная железом дверь медленно отворилась, и в камеру вошел Элий. Пурпурная тога убедила Триона, что ожидаемое и прогнозируемое событие произошло — Элий сделался Цезарем. Бывший глава Физической академии усмехнулся. Несколько дней назад он почитал Элия мертвецом. А себя почти равным богам. И вдруг все перевернулось. Элий на вершине власти. А он, Трион, ожидает суда и смертного приговора.

Охранник внес за Цезарем стул с пурпурной подушкой. У властителей свои причуды. Они не могут даже сидеть на простом стуле, как прочие смертные.

Трион поднялся и приветствовал Цезаря.

— Хорошенькое желание ты заклеймил для себя, Цезарь, — сказал он, усмехаясь.

— Это воля богов, а не людская прихоть, — отвечал Элий сухо.

— Да брось ты, — Трион опустился на ложе, решив, что необходимая толика внимания гостю оказана. — Богам давным-давно на нас наплевать. Они позволили нам играть в азартную игру с тремя старухами-Парками и забавляются тем, как причудливо выпадают кости. Остальное их не волнует.

— Считай как хочешь.

— Когда будет суд? — Трион казался таким же равнодушным, как и Цезарь.

— Суда не будет, — ответил Элий.

— Что?.. — Трион задохнулся от гнева. — Ты хочешь придушить меня в тюрьме?!

О, это так похоже на тебя, благородный Цезарь!

— Суда не будет, потому что в этом случае тебя ждет смерть. А так ты отправишься в Александрию, где возглавишь лабораторию и будешь заниматься исследованиями в области оптики. Считай это переменой места работы. Судебное дело прекратят. — Триону показалось, что он ослышался. — Ты будешь находиться под постоянным присмотром двух фрумента-риев, на чье пропитание из твоего жалованья будут вычитаться деньги. Никто из твоих бывших коллег не будет тебя сопровождать, — продолжал Цезарь.