Владимир Поселягин - Дитё. Боярин [СИ]

Уйти и не отмстить я не мог, поэтому, как только среди скал скрылся последний, и ушла восьмерка, то скользнул в сторону, обходя озеро.

Нужно "пообщаться" с оставшимися, наказать Гульчатай и узнать что с Михалычем. Может, он все-таки жив?

Надежды мои не оправдались, тело Михалыча я рассмотрел у скал, в пятидесяти метрах от схрона.

Тихо прорычав невнятно ругательства, глядя на окровавленное тело старика, я начал разбираться с ногайцами. К моему удивлению справился быстро, не ожидали они удара с тыла, да и не сразу поняли, что их убивают. После некоторых раздумий я на первое время отказался от лука - больно уж они резво реагировали на него - и использовал метательные ножи. Когда седьмой воин получил нож в горло и упал, гремя посудой что нес, то забеспокоились остальные. Меня порадовало, что они все выскочили из схрона на шум. Дальше я уже работал луком, потеряв еще двоих, оставшийся в живых предводитель метнулся в схрон. Его я не трогал, он был нужен мне живым.

Сам схрон я оборудовал в небольшой пещерке, тщательно замаскировав вход. Визуально его было не обнаружить, особенно после того как специальным камнем завалить вход. Простенько и со вкусом.

Выхватив сабли, я спрыгнул со скалы, и подбежал к схрону. Надо отдать должное старшему, он встретил меня грамотно, не у входа, а когда я вошел в схрон, там было темно, а у старшего глаза уже успели адаптировался пока они потрошили мои накопленные заначки.

Только он же не знал, что последнее время я обучался бою в темноте на слух, поэтому сходу атаковал с закрытыми глазами.

Ногаец, встретил меня с саблей и круглым щитом. На ходу отбив клинок в сторону я присел на шпагат и рубанул ему по ногам второй саблей, крутанувшись на каменном полу. В принципе, на чем бой и закончился. Черная сабля даже не заметила препятствий в виде костей. Почувствовав рядом движение, я взмахнул саблей, крутанув ею.

Со стороны шороха послышался всхлип и падение тела, с тихим скулежом. Вскочив на ноги, я быстро протер и вернул сабли в ножны, после чего занялся подранком. Отбросил саблю противника в сторону, быстро наложил жгуты на культяпки. Мне нужно было с ним поговорить.

Глаза к этому времени уже привыкли, поэтому я посмотрел на второго, ею оказалась Гульчатай. А я еще думал, где она. Тут и была. Видимо хотела проскочить, пока я был занят старшим, но нарвалась на случайный удар.

Безразлично посмотрев как она пытается запихнуть обратно кишки, удар пришёлся в живот, я молча развернулся и пробежался добивая воинов снаружи. Контроль я провести не успел, и только потом метнулся к Михалычу.

Он был мертв, множество резаных ран, раздробленная каблуками кисть руки. Видимо когда его добили, пытались вырвать оружие из крепко стиснутой руки, но не преуспели. Дальше просто раздробили кисть и забрали меч. Я его видел среди трофеев.

На душе было как-то пусто. Потерять человека, который тебе стал довольно близок, было тяжело. Ярость схватки с налетом ненависти потихоньку отпускало меня. Слегка покачиваясь туда-сюда, я пробормотал:

- Не волнуйся Михалыч, я доделаю то, что ты хотел.

У Кузьмы Михайловича было только одно желание. Вернуться в Новгород и разобраться с теми, кто подставил его, что привело к пленению и гибели родного сына.

- Верну должок, - продолжал бормотать я: - Но сначала…

Вскочив, я накрыл тело Кузьмы Михайловича гобеленом, его взял среди готовых к транспортировке узлов. Быстро приведя себя в боевое состояние, спустился в схрон. Гульчатай и старший у воинов еще были живы. Добивать Гульчатай я не собирался, да и выбросил я ее уже из головы. Месть свершилось, что же еще надо? Пусть случайно, но ведь это так и было. Ни о каких терзаниях и речи не шло, не тот я человек и не то время.

Под стоны девушки я быстро допросил воина. Он приоткрыл мне завесу тайны, как удалось найти схрон и где оставшиеся воины.

Как я и думал схрон сдала Гульчатай, когда они в нем сидели. Михалыч задремал она тихо откатила камень в сторону, и выбралась наружу. Шум все-таки был, и Михалыч проснулся. Девушка с криками рванула к своим соплеменникам, вынудив старка вступить в бой. Да он был без больших пальцев, с протезами вместо них, но он был боец, и жизнь смог продать подороже. Я ошибся, на его счету было восемь воинов. Пять убитых и трое раненых, их унесли в наш лагерь, в юрту.

Десять ушли к хребту ожидать моего возвращения, остальные на другую сторону. Вот и все, остальное я знал.

После плотного допроса старшего я добил его, и скользнув к выходу, рванул к лагерю. Нужно было разобраться с ранеными и зачистить долину от захватчиков.