Алексей Лукьянов: Бандиты. Красные и Белые

— Я здесь, — крикнул Лёнька врагам.

Казаки оглянулись, и Лёнька выстрелил каждому в сердце.

Плечо обожгло. Лёнька упал и пару раз выпалил наугад.

Пистолет оказался пятизарядным, шестой выстрел получился пустым щелканьем курка по бойку. Всматриваться, попал он или нет, было некогда, нужно быстрее добраться до упавших с лестницы тел и снять с них оружие.

У него ничего бы не получилось — его преследовал конный казак, но сверху раздался одиночный выстрел — и мертвое тело упало в грязь, а лошадь, промчавшись мимо Лёньки, остановилась возле колодца и начала мирно щипать траву, не обращая внимания на стрельбу.

— Эй, там, внизу, живой? — послышался голос Петьки.

— Живой, — ответил Лёнька, разоружая убитых. Теперь в его распоряжении появились пятизарядный карабин, два револьвера и три бутылочные бомбы.

— Прикрывай, шпион, у нас патроны закончились, — крикнул Чепай.

— Есть прикрывать.

Пока Чепай с Петькой спускались с крыши, Лёнька успел сделать три прицельных выстрела и два навскидку, все удачные.

— А ты, я гляжу, бедовый, — похвалил Лёньку Петька.

— Мне уже говорили.

— Хватит языками чесать, надо людей собирать, — оборвал разговор Чепаев.

Послышался звук работающего мотора, улица осветилась желтым теплым светом, и, громко скрипнув тормозами, рядом остановился автомобиль.

— Козлов, ты? — крикнул Чепаев.

— А то кто ж?

— Быстро все в драндулет.

Один за другим они запрыгнули в автомобиль. Заднее сиденье «форда» водитель выдрал с мясом, чтобы влез большой ящик с оружием.

— Как обстановка? Наших много? — спросил Чепаев Козлова, когда тот, лихо выкрутив баранку, повернул на главную улицу.

Ответил Козлов не сразу. Вдавил в забор казака, сдал назад, выехал из колеи и помчался вперед, выключив фары.

— Плохо, Василий Иванович. Наших мало. На северной половине голяк, казармы горят, мясом воняет, вой стоит. Нечего там ловить, Василий Иванович.

— Ладно, гони на юг.

Там, судя по всему, кипел нешуточный бой.

Батурину повезло — на бедняцкой улице, где он квартировал, жило больше сотни старых чепаевцев, которые предпочитали селиться не в казармах, а небольшими группами по три-четыре человека. Они, чтобы не быть в тягость хозяевам, помогали по дому или же пайком.

Здесь еще с вечера свернули все караулы и патрули, собираясь отоспаться перед походом. Батурин закрыл на это глаза — одна ночь ничего не решит, только попросил держать оружие рядом с собой, а не в пирамидах, как было положено в казарме.

Бедняки слишком утеплили маленькую избенку, и к трем часам ночи внутри стало нечем дышать. Батурин проснулся, глянул на часы со светящимся циферблатом и пошел на улицу проветриться и покурить.

Только старая привычка — сначала выглянуть в окно, а потом выходить — спасла ему жизнь.

Трех незнакомцев с белыми лентами на рукавах он увидел прежде, чем они бесшумно проникли во двор. Они явно шли по его душу и, скорее всего, готовились перебить в доме всех, чтобы не было шума.

Шашкой в тесном домишке с низким потолком орудовать было не с руки, зато на полке лежала остро заточенная сечка для шинкования капусты.

Дверь отворилась неслышно. Первого диверсанта Батурин пропустил мимо, а второму нанес короткий и точный удар сечкой в переносицу. Тот хекнул от неожиданности и замертво упал на пороге, перегородив дорогу третьему.

Сечка застряла у него в голове.

Первый отреагировал мгновенно — развернулся и кинулся на Батурина, но домашняя утварь вновь пришла на помощь комиссару. Маленький чугунный утюжок удобно лег в руку, и Батурин, блокируя нож левой рукой, правой ударил врага в висок.

Третий не учел низкой притолоки. Пока он вваливался внутрь, Батурин успел перегруппироваться после схватки с первым и утюжком приголубил третьего по затылку. Несколько раз.

В избе проснулись, бабы хотели поднять визг, но Батурин страшно шикнул на них, и хозяева просто забились в угол.

Батурин вытащил трупы в сени и отправился проведать остальных бойцов.

К ним тоже наведывались гости, но чепаевцы оказались не промах.

Довольно быстро они собрались вокруг комиссара. Шума никто не поднимал — боялись, что белых вокруг много, а они остались одни.

— Надо идти выручать Чепая, — сказал Батурин, когда у его ворот сбилась без малого рота.

В этот момент в воздух взвилась красная сигнальная ракета, раздался взрыв где-то в центре станицы, и следом затарахтел пулемет. Тут же послышался гул, свист и гиканье, который человек, встречавший конные атаки, ни с чем не спутает — звук казачьей конной лавы.