Владлен Щербаков - Спасение неизбежно Октябрь 2012

— На ваше имя зарегистрированы охотничьи ружья: гладкоствольный «Зауэр» и нарезной карабин «Барс». В справке имеется отметка об утрате карабина. Поясните, что произошло.

— Понятно. Значит, всплыл где‑то. 14 февраля 2011 года, как старый холостяк, я пригласил коллег поохотится. Недавно приобрел карабин, очень хотелось опробовать. Мы приехали в деревню Ломовка к отцу одного из оперов. Походили возле околицы, дичь как вымерла. На следующий день я решил переехать на другую сторону Иргиза, может, там повезет. То ли лед подтаял, то ли полынью я не заметил, на середине реки моя «Нива» ушла под лед. Карабин лежал на заднем сиденье, забрать его не было возможности, самому бы спастись. Товарищи помогли, бросили связанные шарфы, вытащили. О случившемся я заявил в местное ОВД. Весной в присутствии участкового машину вытащили с помощью водолазов. Кузов проржавел, двери оторваны – течение сильное – карабина в салоне не оказалось. Вот такая история. А нарезное оружие теперь не купишь.

— Интересная история. А сейчас чем занимаетесь? На охоту ходите?

— Нет, Андрей Сергеевич, здоровье пошаливает. Охота, это, знаете ли, не прогулка за грибами. Да и запретил новый президент охотится в этом году. Ружья у населения, говорят, на проверку забирают.

— Вы помните убийство Екатерины Кремневой? – Резко спросил Асташов. Глаза мужчин как дула дуэльных пистолетов. На долю мгновенья обнажился Кабановский мир. Сталь залила радужную оболочку. Маска холодной ковки осталась в памяти следователя. Рассказчики не лгали. Профессиональный изувер. Или показалось. Андрей почувствовал испарину на лбу. Скрывая возбуждение, подошел к окну. Боковым зрением контролируя допрашиваемого, анализировал ситуацию. Кабанов стрелял в Бидонова. Ясно как дважды два. Прямых доказательств нет. Алиби наверняка себе обеспечил. Проклятая следовательская самостоятельность. «Руководствуясь собственным убеждением…» формально надо задерживать, проверять версию с утратой карабина, опять же бумаги в деле, работа показана…

Два черных Хаммера остановились у въезда во двор комитета. На таком же привозили муфтия с адвокатом.

— Я помню убийство Кремневой. Знаю, что в Бидонова стреляли.

— Понимаете, почему вас искали?

— Да. Карабин утонул. Мотива у меня нет, в день покушения я находился в деревне. Можете задержать меня, для предъявления обвинения доказательств не достаточно.

— Зато вон им достаточно. – Асташов кивнул в сторону джипов.

Кабанов подошел к окну. Мужчины встали плечом к плечу.

— «Полиция»! Лучше бы машины новые закупили! – Плюс еще пара выражений в адрес первых лиц государства донеслось от входа в государственное учреждение. Здоровенный сержант–водитель копался в двигателе УАЗа. Блестящая пленка синих букв «Полиция» подчеркивает вмятины на многократно перекрашенном кузове.

— Все‑таки хорошо, что сейчас не 37 год. – Асташов сел за стол, подвинул клавиатуру.

— Не думаю. Тогда бы я на пенсию не ушел.

Кабанов занял свое место. Пока следователь набирал показания, продумывал ситуацию.

Как глупо. К чему все приготовления. Надо было сразу на нелегальное положение уходить. Фраернулся, приехал неожиданно. О прослушке забыл совсем! Отсюда я выйду. Выход со двора только по дороге, где ждет охрана муфтия. Оружия с собой нет. Ладно, одного, двух с собой заберу. Просить помощи у следствия – честь дороже. Может, следак сам сдал? Вроде, кипиша никакого не было.

— Вы верите в приближающийся конец света? – Асташов распечатывает бланк допроса.

— Я верю в неизбежность перемен.

В протоколе допроса свидетеля Кабанов никаких двусмысленностей не нашел. Все коротко и по существу.

— Дмитрий Петрович, — обратился следователь во время подписи документа, — не могли бы вы показать нашему водителю дорогу в экспертно–криминалистический центр? Машину нам из полиции прикомандировали, водитель молодой, только из армии пришел, блуждает постоянно. Заодно он вас до трамвая подбросит.

— Что ж, время у меня теперь предостаточно. Извольте.

Надо было «милостивый государь» добавить. Настроение Дмитрия Петровича изменилось.

— Максим! – Крикнул в окно Андрей Сергеевич. – Зайди ко мне! Есть дело.

С этого дня миром Кабанова стала война.

Кабанов разложил на столе карту. Гражданская топография отображает дороги, населенные пункты, заправки, кафе и прочие удобства. Рельеф местности бойцы изучили по «бразильской системе», защищая поселок от разношерстных банд.