Анатолий Спесивцев: Вольная Русь

Интенсивная работа по разведке и установлению контактов началась ещё в начале сорок второго года, до этого разведке Сечи было не до Нила. К сорок четвёртому году достигли договорённости о встрече с патриархом православной коптской церкви (монофизитской, близкой армянам и эфиопам, а не грекам и славянам) Матфеем III и лидерами коптской общины в одном из селений в дельте Нила. Сообщать заранее о готовящемся вторжении благоразумно не стали, об этом и на Вольной Руси знали очень немногие. Поводом для собрания коптов стал введённый египетским оджаком дополнительный чрезвычайный налог, второй за год, и увеличение сборов с немусульман. Патриарха привлекли обещанием немалого бонуса за гарантии по коптам-торговцам (и выплатили его).

Первым делом, спалив верфь в Александрии, с хранившимися там небольшими запасами древесины (с деревом в Египте имелась значительная напряжёнка), налётчики взялись за привычное дело. Большая часть принялась за чистку островов дельты от потенциальных врагов, оставляя в живых только молодых симпатичных женщин, несколько каторг прошлись по Нилу до порогов, уничтожая или перегоняя к коптским селениям все плавсредства на реке. Нетрудно предвидеть крайнюю необходимость для живущих вне дельты христиан срочно перебраться в зону недостижимости для мамелюков и оджака.

Нашествие с начавшейся резнёй мусульман или обращением их в христианство, стало сюрпризом для всего мира. И хотя многие не переходили, а возвращались в веру предков, казаки принесли коптам множество бед и страданий. Бегущие с дельты последователи Пророка — бежать им особо не препятствовали, всё равно грабить феллахов бессмысленно, разносили по Египту страшную весть о нашествии иноверцев. Отпускали их неспроста, нечего, кроме их жизней у них брать, а без своих наделов у реки они и сами перемрут, так зачем принимать лишние грехи на душу?

Верхушка коптов оказалась заложниками ситуации — возвращаться в Каир или Александрию теперь было крайне рискованно, убедить руководителей местного оджака, что встретились с их врагами случайно, вряд ли бы получилось. Не всем из них удалось спасти от последовавшего вскоре террора мусульман против христиан своих родственников, так что любовью к непрошенным освободителям от исламского ига, мало кто воспылал. Завертелась, всё более набирая скорость и размах, мясорубка гражданской религиозной войны. Не имея возможности серьёзно повредить пришельцам, местные мусульмане отыгрывались на коптах, вынуждая последних к сотрудничеству с Нильской Сечью. На любовь местных жителей сечевики и не претендовали, в данный момент, их, как всегда, интересовало нечто другое. Сугубо материальное.

За два-три дня до появления новой силы на Ближнем Востоке, послы Хмеля в Мадриде, Вене, Генуе и Венеции осведомили местных правителей о грядущем событии и его перспективах. Учитывая, что главную военную тяжесть предприятия казаки сами взяли на себя, везде они встретили решительную поддержку новой Сечи, не имевшей ограничений на приём в её члены христиан любых толков. Испания, вассал Мадрида Генуя и Венеция, соблазнённые перспективой восстановления канала Нил-Солёное озеро-Красное море, обязались оказать финансовую и инженерную поддержку такому благому делу. Короткий путь к Индии и пряностям смог примирить даже таких заклятых врагов, как Генуя и Венеция, впрочем, экономически уже не конкурировавших — разошлись к середине семнадцатого века их интересы.

Александрия, на очень короткое время, стала столицей проголландского мусульманского Египта. Каиру, население которого вскоре утроилось, несмотря на произошедшую в нём резню коптов, сразу пришлось хуже. Подвоз продовольствия туда по реке блокировался, ближайшие окрестности казаки беспощадно разорили, в городе воцарились голод и болезни. Осознав масштабы возникших проблем, мамелюки и египетский оджак вынуждены были вскоре оставить Каир и всё восточное побережье Нила. Не проиграв ни одного большого сражения, оджак и мамелюки вчистую проиграли войну. Вслед за воинами эти места покидали или обращались в христианство феллахи-мусульмане.

Поначалу вне реки казаки не «шалили» — очень уж были заняты в Дельте и русле. Захваченные врасплох мамелюки на воде противопоставить им ничего не смогли, а на суше пришельцы благоразумно в первые месяцы боёв не давали. При тотальной нехватке древесины, сами египтяне построить флот не имели возможности, из-за чего их сфера контроля стала стремительно сжиматься — ведь время и место боёв выбирали всегда сечевики.