Владимир Мащенко - Играй победу! Путь Империи

– Так ведь нет кавалерии-то, ваше высокопревосходительство!

– Как это «нет»?! Со мной сотня конвоя. Кроме того, при вашей дивизии должна находиться еще одна казачья полусотня. Кстати, где она?

– Но ваша безопасность…

– Речь идет не о моей безопасности, а об исходе сражения, которое может предрешить исход всей этой войны! Если мы вновь отступим, велика вероятность того, что Микадо окончательно осознает себя победителем. В таком случае условием окончания войны Япония может поставить отторжение не только арендованных нами земель в Китае и Корее, всех этих Артуров и Дальних, территории КВЖД, но и присоединение к владениям Японии Сахалина, Курил, Камчатки, куска материка до Байкала. Российская империя не может этого допустить, иначе внутренние потрясения неминуемы! А чем могут быть чреваты такие потрясения, сам дьявол не скажет! Итак, ваше превосходительство, берите сотню. На подготовку атаки даю вам полтора часа. Следующая наша беседа состоится либо на восточной окраине Сандепу, либо в военном трибунале. Ступайте. С Богом!

…Вновь они встретились в кумирне на восточной околице Сандепу в одиннадцать часов утра… Еще через два дня непрерывных боев головная сотня Забайкальской казачьей бригады генерал-майора Павла Ивановича Мищенко ворвалась на железнодорожную станцию Янтай, оседлав железную дорогу на Порт-Артур. Семнадцатого января южнее Янтая Первый армейский корпус в ходе встречного боя остановил движущиеся с юга вдоль железной дороге войска генерала Ноги… Чаша весов в этой войне стала склоняться на сторону Российской империи.

Война – штука серьезная. Андрею Кольцову за прошедший год не раз приходилось в этом убеждаться. Получив осенью 1903 года свой нынешний чин штабс-капитана, он был назначен на оказавшуюся вакантной должность командира Второй батареи Шестнадцатого Сибирского дивизиона полевой артиллерии. Когда он прибыл в Благовещенск на новое место службы, то застал там кирпичные бараки казарм, крытые тесом, которого, впрочем, было не видать под полусаженным слоем снега, гарнизонную скуку господ офицеров и их жен, фельдфебельскую муштру и тупое озлобление солдат-артиллеристов. Вся армия, весь ее «порядок» держались на крепких фельдфебелях и фейерверкерах. По прямому соизволению начальства они «приводили солдат в христианскую веру», как это тогда называлось. Пусть солдат был пушкарем от Бога, на занятиях по изучению материальной части или огневой подготовке был в числе лучших, на боевых стрельбах с первых выстрелов поражал мишени, но достаточно было ему криво пришить пуговицу к мундиру, «перекашивая» геральдического орла, или не сделать «подарок» из жалованья артельщику или фельдфебелю – то вскоре такому солдату небо начинало казаться с овчинку.

– Смир-р-рна-а! Равнение на средину! Как смотришь на меня, каналья! А ну-ка, веселей! Сюда смотри, на кулак!

Солдат стоит, стиснув зубы, винтовка как примерзла к ладоням, ненавидящий взгляд исподлобья…

Холодное бешенство охватывает фельдфебеля. Хэкнув, он с силой бьет кулаком в лицо солдата.

– Не убирать головы, когда учат! – Удар за ударом, удар за ударом. Из носа и разбитых губ кровь струится по подбородку артиллериста, капает на шинель, на белый снег под ногами. Наконец фельдфебель устает:

– Утрись! Кру-гом! В казарму – бегом марш!

Когда в январе 1904 года японцы начали войну, гарнизонное сидение закончилось. За месяц с небольшим дивизион пополнился мобилизованными запасными, парки под завязку были пополнены снарядами, орудия образца 1900 года заново пристреляны. В первых числах марта, добравшись своим ходом до железной дороги и укрепив на платформах все двадцать четыре трехдюймовки и десятки обозных и парковых фур и разместившись по вагонам – господа офицеры в классном, солдаты – в теплушках, – Шестнадцатый Сибирский дивизион двинулся в действующую армию на пополнение Второго Сибирского корпуса. Достаточно быстро, как ни странно, артиллеристам удалось добраться до расположения русских войск и влиться в состав воюющей армии.

Маньчжурия встретила их тающим снегом, разбитыми тысячами солдатских сапог и сотнями колес в кисель дорогами и бестолковой суетой масс вооруженных людей на биваках. В любой деревне все фанзы были забиты до отказа военными, китайцы в синих куртках на вате теснились под навесами во дворах у своих домов, не имея возможности даже войти погреться. Стоянки сменялись маршами, марши – новыми стоянками, рытьем позиций, те – новыми маршами… Несколько раз дивизион участвовал в крупных боях, но больших потерь не понес: всего трое убитых артиллеристов и несколько раненых. Можно сказать, что Шестнадцатому Сибирскому везло, несмотря на то что после боев Маньчжурская армия снова и снова отступала…