Вадим Мельнюшкин - Затерявшийся

Работка по перетаскиванию мотоцикла, маскировки оного, "похоронами", а проще сказать, утоплением останков, оказалась та ещё. Удачно заглянул за сидение в мотоцикле, обнаружив там ранец, да не пустой. Повезло, а то так и остался бы в болоте. Обратно добирались одвуконь наоборот, Колька правил, а я сзади задницу отбивал. Прибыли когда уже сумерки легли. Николай довёз меня до дома Опанаса, попрощался и был таков. Баня много время не заняла – под пар её не топили, просто воды нагрели, но и мочалкой меня Опанас отдраил до скрипа. Стрижка тоже заняла от силы минут десять, которые Верка, молодая симпатичная бабёнка, провела с большой пользой, успев прижаться ко мне всеми возможными частями тела. И хотя реакция моя была почти нулевой, ни капли не расстроилась, пригласив заходить, когда ещё чего в размерах прибавится. Пара часов ушла на разбор трофеев и чистку оружия.

Из оружия решил взять один "маузер", жаль оба были не карабины, а старые винтовки, "люгер" и две гранаты М-39, оказавшиеся в ранце вместе с кучей хозяйственных мелочей и некоторым количеством нескоропортящихся продуктов. Штык и портупея оказались одни, причём даже непонятно, зачем первый из убитых мною их вообще надел. Унтеровские знаки различия решил перешить – форма его была мне мала, а звание выше рядового могло и пригодиться, не так цепляться будут. Мордой лица ни на одну из фотографий я не походил, но тут уж ничего не поделаешь. Исподнее мне местные подобрали из своих запасов на "пока поносить", и я блистал в кальсонах и белой рубахе. Завтра в немецкое переодеваться придётся. А вот брюки и особенно китель, что стирала сейчас супруга Опанаса Григорьевича, могут к завтра и не просохнуть. Хотя Елена Борисовна, та самая супруга, показав огромный страшный агрегат, названный утюгом, обещала что всё будет хорошо.

День ещё не закончился, а потому мне предстояли и новые встречи. Нежданно-негаданно пришёл Кузьма, запропастившийся где-то отец Миколки. Поздоровался с хозяевами, прошёл к столу, где я разложил на мешковине свой арсенал для чистки, и так же как сын протянул мне руку.

— Кузьма.

— Константин, — я встал, опасливо попытался пожать лопату, заменявшую хозяину кисть руки. — А по отчеству как?

Тот только махнул рукой, присел и тут же сграбастал только что вычищенный пистолет.

— Хороший "парабеллум". Мне в как-то империалистическую почти такой же попался, только ствол подлиннее. Меняешь чего?

Деловой мужик. Нестарый, и сорока бы не дал, в гражданской бы успел повоевать, а вот в империалистическую…

— Нечего особо менять. Если только "маузер" один, но патронов нет, сорок две штуки осталось – самому мало. Гранаты и "люгер" тоже нужны.

— Форму тоже на себе потащишь? Да и мотоцикл без присмотра на болоте проржавеет.

— Один комплект надену, а мотик всё одно бросать, если хочешь, бери, да ты его и так можешь прибрать, без моего разрешения.

— Без разрешения нельзя – не к добру. Хорошо подумал, в германском идти? Мигом под расстрел.

— Мне по-любому, — указал я на разложенный арсенал.

— Коли поймают, можно сказать, что на поле боя подобрал.

— Они уже завтра этих трёх искать начнут, номера сверят и кирдык.

— Разумно, а откуда они у нас взялись, кстати.

— Ремонтники восемнадцатой моторизованной дивизии, похоже просто пограбить заехали.

— Далековато.

— Откуда?

Кузьма усмехнулся и достал из сапога карту. Это была не карта, а мечта. Военная пятисотка, да ещё совсем свежая.

— Мы здесь, — снова улыбнулся Кузьма, увидев мои мигом загоревшиеся глаза. — Деревня Жерносеки, а Полоцк, где скорее всего находятся тыловые подразделения, здесь – почти в двадцати верстах по прямой.

— Хм, может передислокация шла, а они в сторонку отвернули.

— Могли, на Юровичи колонны сплошняком прут, даже ночью.

— А наши давно ушли?

— Третьего дня уже. Два дня войска с техникой шли, а сейчас вполне возможно тылы двинулись. Судя по тому, что канонады со вчерашнего дня не слышно, отошли больше чем на полтинник.

— А ты что, за немцами следишь?

— Да сдались они мне. Так, ходил добро какое брошенное подобрать.

— И много подобрал?

— Да где ж его много подберёшь. Трофейщики у германцев жадные, чуть что, сразу стреляют, — хитро глянул на меня собеседник. — Считай зазря сходил.

— Карту дашь? — задал я вопрос в лоб.

— А тебе зачем? Пройдёшь ещё двадцать вёрст на восток, она и кончится.

— Не иду я на восток. Есть тут у меня кой-какие дела.

— Твоё конечно дело, паря, но не советую. Похоже, советская власть не скоро вернётся, если вернётся вообще.