Вячеслав Коротин: Попаданец со шпагой-1

Эфирный наркоз… Перспективно, но самому такое пробовать нельзя. Запросто пациент может не проснуться – убьют к чёртовой бабушке. Только как идея… Керосиновая лампа! А вот это уже тема – здесь можно срубить миллионы. Но, опять же, сначала нужно легализоваться, получить нефть, хоть какой-то термометр. Или пока скипидар сойдёт? Сговориться с каким-нибудь кузнецом и с… часовщиком, что ли? Кто будет способен сделать устройство, позволяющее контролировать длину фитиля? А! Оружейник! Но я пока никто и звать меня "никак". Блин! Как бы сплавить мой алюминий сведущим людям?

Да хрен с ним, с алюминием, Хоть что-то впарить папаше-Сокову при первой встрече, чтобы не сдал меня сразу в ведомство графа Аракчеева или Бенкендорфа. Вот в упор не помню, кто из них там главным был.

— Вадим Фёдорович! — Соков-младший явно заскучал в седле и решил скоротать путь-дорогу до родного имения беседой. — Скажите, а фехтовать вас тоже научили в Китае? Вы так уверенно предложили мне поединок на удах, что, вероятно, считаете себя мастером искусства фехтования.

— Нет, ничего подобного, школа фехтования у меня исключительно европейская. А почему спросили?

— Ну, меня учит мэтр Жоффре, мой гувернёр. Лучший учитель Орлеана, как говорят.

— Знаете, Алексей Сергеевич, я не буду пока критиковать вашего учителя как фехтовальщика, но как педагог он, вероятно, не очень хорош: вы очертя голову чуть ли не бросаете вызов незнакомому мужчине. А если бы у меня была с собой шпага? А если я бретёр? Убил бы вас на поединке и всё. Уверенность в себе, это хорошо, но излишняя самоуверенность может закончиться смертью. Для вас. Рекомендую вам на будущее быть посдержанней в подобных ситуациях.

Я даже боковым зрением заметил, что молодой дворянчик нахмурился и оскорбился за своего учителя.

— А вы согласны скрестить шпаги с моим учителем, когда мы приедем в усадьбу? Хотя может наши шпаги для вас и непривычны.

Вот мля! Меня когда-нибудь отпустит это долбаное фехтование? Ну не хочу-у-у!

— Вы этого хотите? Если позволит ваш благородный отец – я не боюсь скрестить оружие ни с кем. Смею вас уверить, что если научился действовать шпагой, то совершенно неважно, что у тебя в руке. Главное, чтобы оно было достаточно длинным, но не слишком. Не кинжалом и не копьём.

— Неужели вы в Америке или Китае так научились?

— Я же вам уже говорил: европейская это школа. А в Америке – так там вообще фехтовать не умеют. У китайцев – совершенно другое фехтование. Хуже нашего, поверьте. Ну, то есть не хуже. Оно другое. Оно для боя, а не для дуэли.

Незаметно и потихоньку мы оттопали три версты, и показалась усадьба.

Не Архангельское по виду. Но вполне… Выглядит неплохо, башенки, понимаешь… Судя по всему, на заднем плане парк рисуется. Ладно, будем поглядеть, куда меня занесло.

Соков-старший встречал нас на входе в дом, перед лестницей "крыльца". И нельзя было бы сказать, что весь его вид выражал счастье по поводу моего визита.

А старик был красивый. Порода просто чувствовалась физически. К тому же засунутый в карман рукав сюртука уже заставлял понять, что перед тобой старый вояка. Суворовский офицер, вероятно. И белый крестик в петлице – "осить не снимая!" – лишний раз иллюстрировал, что руку этот человек потерял наверняка в бою, а не на лесопилке по неосторожности.

— Здравствуйте. Соков Сергей Владимирович. Отставной, Белозёрского мушкетёрского полка подполковник, — представление было официальным, и ничего хорошего, судя по тону, не обещало.

— Демидов Вадим Фёдорович. Чинов Российской империи не имею. Родился и вырос в Америке.

— Да, дочь говорила о вашем приключении…

В этот момент из дверей выпорхнула Настя. Она уже успела переодеться в светлое и, наверное была ещё более хороша, чем в тот момент, когда я её увидел впервые.

— Папá! Это Вадим Фёдорович…!

— Спасибо, я уже знаю, — хозяин усадьбы неласково посмотрел на меня и продолжил. — Мы побеседуем в моём кабинете.

Понятно. Предстояла "проверка на вшивость". Причём не с восторженными "детьми", а с явно умным и дотошным человеком.

Зашли в дом и, когда проследовали по нескольким коридорам, подполковник распахнул передо мной дверь своего кабинета. Внутри было мрачновато, но достаточно роскошно. Когда я устроился в предложенном кресле, Соков предложил мне рассказать о своей "одиссее". Не предложил даже чаю. Начало не обнадёживало.

Оставалось держаться прежней версии. Я рассказал об Орегоне, путешествии в Китай, своей "амнезии". Чувствовалось, что верить мне он даже не пытается.