Вячеслав Яцко - Последний самодержец

Вообще-то, Нелидовой (да и Балашовой) больше нравились платья тёмно-зелёного бархата, но они, по указу императора, полагались только статс-дамам и камер-фрейлинам. В соответствии с тем же указом, фрейлины императрицы должны были носить красные бархатные платья с золотым шитьём, фрейлины великих княгинь — такие же платья, но с серебряным шитьём, фрейлины великих княжон — светло-синие платья с золотым шитьем. По цвету платья и шитья, (которые выбирались лично императором, по его вкусу), можно было определить положение дамы при дворе.

Балашова заметила, что ей нравится находиться в новой ипостаси. Некоторые бытовые неудобства компенсировались новизной впечатлений. Блеск расшитой золотом и серебром и украшенной сверкающими драгоценностями одежды; роскошные шестиметровой высоты залы с зеркальными паркетными полами, украшенные белыми с позолотой колоннами, скульптурами, расписными плафонами и по вечерам залитые искрящимся светом огромных хрустальных люстр — всё это могло захватить воображение любой женщины. А что бы она делала в своём времени? Копалась в трупах — как судмедэксперт, и исследовала грязные следы — как эксперт-криминалист. А двойной месячной зарплаты не хватило бы и на один бриллиант в шифре императрицы, где этих бриллиантов была сотня. Между прочим, фрейлина с шифром приравнивалась к жене генерал-майора. А у Балашовой, как криминалиста, было звание капитана.

— К Вам госпожа фрейлина Анна Фёдоровна Тютчева, — прервала её размышления горничная Маша (кроме камеристки у Нелидовой было ещё две горничных).

— Проси, — быстро ответила Балашова.

Маша открыла дверь, и в комнату вошла молодая женщина небольшого роста с круглым одутловатым лицом и глубоко посаженными глазами. Она уже была одета в красное платье с серебряным шитьём. С Нелидовой они были в дружеских отношениях, несмотря на разницу в возрасте и положении. Тютчева служила фрейлиной при цесаревне Марии Александровне только два года и не была пожалована шифром.

При виде Тютчевой Катенька, которая только что уложила госпоже волосы, сделала книксен и удалилась. Анна, подойдя к Нелидовой на положенное расстояние, первой поклонилась и спросила:

— Позвольте узнать, как ваше здоровье, Варвара Аркадьевна?

— Слава Богу, жива и здорова, — приветливо улыбнувшись, ответила Балашова. — Asseyez-vous, s'il vous plaît, добавила она, указывая на пуфик. Тютчева была в курсе всех событий двора и в этом смысле представляла несомненный оперативный интерес.

Фрейлина села, полностью скрыв пуфик под широкими юбками.

Она была в некотором недоумении. Она ожидала найти M-lle Nelidova в постели, в нервической лихорадке после вчерашних потрясений, а та ведет себя как ни в чём не бывало и уже одета к выходу.

— Сomment vous portez-vous? — повторила она уже по-французски.

— Va bien grâce à Dieu, — также ответила Балашова. Внимательно посмотрев на Тютчеву, она поняла причину её смущения. Воспитанная девица того времени должна была быть чрезвычайно нежной, чувствительной, регулярно падать в обмороки, впадать в меланхолию по малейшему поводу, самым страшным их которых могло быть отсутствие кавалеров во время танцев. Столкновения с суровыми реальностями жизни эфемерные создания могли и не перенести. Примером была родная мать той же Тютчевой, которая, попав в кораблекрушение, умерла через год от психологического шока, хотя физически никак не пострадала.

— Как здоровье Вашего батюшки? — спросила Лена, меняя тему разговора.

— У него неприятности по службе, — нахмурившись, ответила Анна. — Государь запретил публикацию его нового стихотворения.

Фёдор Тютчев служил цензором и регулярно сам запрещал публикацию неблагонадёжных произведений. То, что Государь подверг цензуре самого цензора, действительно, было большой неприятностью.

— Как же так? — удивилась Балашова. — Фёдор Иванович известен своей благонамеренностью и преданностью Государю.

— В стихотворении батюшка назвал Государя Всеславянским Царём, помазанным на царство в Царьграде.

"Явный перебор со стороны господина тайного советника", подумала Лена. Утром она заперлась в клозете и с помощью браслета просмотрела информацию о Крымской войне. Одной из её причин был страх руководящих кругов Англии, Франции и Австрии перед усилением русского влияния среди православных народов, подвластных Турции. Эти самые круги прекрасно знали о вековой мечте русских царей захватить Константинополь и проливы. Враждебная позиция Австрии заставляла Россию держать на юго-западной границе стотысячную армию. Если бы в печати были опубликованы такие стихи высокопоставленного правительственного чиновника, это могло бы дать лишний повод австрийскому императору вступить в войну.