Константин Костин - Белое на белом

Нанять? Нет денег. Завербовать? Не пойдут. Загнать силой? Разбегутся.

В Шнееланде есть крестьяне. Они везде есть. И если собрать их всех — или хотя бы часть — то с такой армией уже можно разговаривать с Тремя империями на равных. Но.

Проклятое слово! «Но»! «Я тебя люблю, но…». «У нас есть деньги, но…» «Все хорошо, но…». Но! Но! Но!

Армию нужно кормить. Армию кормят крестьяне. Не заберешь крестьян в армию — у тебя не будет армии. Заберешь — у тебя будет армия, но не будет крестьян. Не будет крестьян — не будет еды. Не будет еды — не будет армии.

Тупик.

Стальные «рыцари», на которых он так надеялся. Они могут выиграть битву. Но войну всегда выигрывает армия.

Канцлер был вне себя. Кто из них в конце концов военный, а кто — политик? Маршалы не должны рассуждать о том, что делать, их задача — исполнять приказы. А не прикрываться «велением короля». Всем давно известно, что Леопольд глуп как пробка.

Канцлер считал, что прежде чем готовится к войне с Тремя империями, нужно завоевать все остальные государства Белых земель. Завоевать! А не «предлагать им объединиться»!

Он в ярости скомкал и отбросил в сторону газету. Патриотическая партия! Глупцы, требующие ни в коем случае не присоединять к Шнееланду других земель! Приближается война, тут не до игр!

— К вам посетитель, — секретарь поклонился и исчез, пропуская в дверь высокого, крайне худого человека в цилиндре, с моноклем в глазу.

— Доктор биологии Виктор Рамм.

— Чем обязан визитом? — канцлер задал свой вопрос вполне мирно и дружелюбно. Он никогда не выпускал свои эмоции наружу.

— Мне стало известно, что в Белые земли может прийти война.

— Даже если и так, при чем здесь доктора биологии?

— Как мне кажется, для ведения войны… успешного ведения — подчеркнул профессор — необходима послушная армия, которой, как мне кажется, у Шнееланда нет.

— У вас в кармане спрятана армия?

Канцлер усмехнулся. Сколько он уже видел прожектеров, знающих совершенно точные и верные способы победить армию любой численности в одиночку. Был даже человек, предлагавший изготавливать огромные паровые машины в виде рыцарей, закованных в непробиваемые даже пушками латы. По мнению изобретателя, такие машины смогли бы сделать любую армию непобедимой.

Доктор не торопясь достал из кармана узкую стеклянную пробирку с полупрозрачной жидкостью. Содержимое пробирки искрилось, казалось, оно находится в непрестанном движении, оно ЖИЛО.

— Что это? Яд?

— Нет. Это ваша армия.

В кабинете старшего сотника Черной Сотни, Симона, стояли в неровной шеренге четыре курсанта. Вольф, Цайт, Ксавье и Йохан.

Выглядели они бледно и неважно. Лицо Ксавье было наполовину замотано бинтами, полностью скрывавших один глаз, Цайт изредка вздрагивал и нервно оглядывался: на кончике дротика действительно оказалось сильнодействующее снотворное, которое теперь из-за побочного эффекта периодически нагоняла на юношу приступы паники.

На фоне огромного полукруглого окна двигался туда-сюда черный силуэт сотника.

Симон был недоволен.

— Вы самые плохие курсанты из всех что я видел, а я видел многое, поверьте. Вы постоянно встреваете в неприятности. Вы лезете в драки, вы устраиваете дуэли. И это еще полбеды! То, что вы — вы четверо — умудрились устроить вчера находится за гранью моих представлений о том, что такое курсант.

Сотник резко повернулся к четверке:

— Йохан. Ты допустил в отношении себя шантаж, ты не сообщил об этом факте вышестоящему руководству, как будто для нас твое прошлое оказалось бы новостью…

Йохан побледнел.

— …мало того! В результате вашей попытки сбить два яблока одним камнем мы не имеем ни яблок ни камня. Кто тебя шантажировал, чего хотел, кто послал этих двух покойников — неизвестно.

— Ксавье. То же самое. Устроил как мальчишка игру в ножички и теперь шпион мертв, кем он послан неизвестно, секретные сведения пропали.

— Цайт. Еще один мальчишка. Сбежать из школы, загримировавшись под известного всему городу мошенника. Отличная идея. Почему бы тогда не под короля Леопольда? Тоже неприметная личность. Удивительно, что тебя всего лишь отравили. Могли бы, не утруждаясь разговорами, воткнуть нож в спину.

— Вольф. Одно-единственное задание, одно единственное: не отходить от Рауля Римуса ни на шаг. Или вы решили, что ваш шаг длиной в пять шагов обычного человека?

Симон замолчал и прошел вдоль шеренги проштрафившихся курсантов.