Василий Сахаров: Правда людей

— Ну, как знаешь. Буду ждать племянника.

— Вот спасибо тебе, Ваня. Всегда знал, что ты человек. Бывай, еще поговорим.

— Да-да, конечно.

Связь оборвалась, и моментально пошел второй вызов. Это была дочь Ксения и генерал, приготовившись к неприятному разговору, ответил:

— Слушаю.

— Папа, прости меня, — услышал он, после чего отцовское сердце дрогнуло.

— И ты меня прости, дочка, — с еле заметной дрожью в голосе, произнес генерал. — Я погорячился, признаю. Где ты сейчас?

Ксения ответила, что она дома, а затем снова попросила у Ивана Егоровича прощения. Потом дочь пообещала быть пай-девочкой, засыпала отца своими девичьими новостями, а в конце беседы сообщила, что это она дала дяде Леше его номер телефона. Генерал такой поступок одобрил, пообещал приехать домой пораньше и отключился.

После разговоров с братом и дочерью настроение Нестерова заметно приподнялось, и он заулыбался. Плохие мысли схлынули и, подумав, что не все так плохо, как он считал всего полчаса назад, генерал-майор со спокойным сердцем погрузился в дела службы.

— Ду-ду-хх! Ду-ду-хх! — перестук колес ворвался в уши и я проснулся.

Полутьма. Плацкартный вагон и я на нижней полке слева. Слышен храп спящего напротив человека, Сан Саныча, пожилого работяги-строителя из Перми, который едет в Москву на заработки. Над ним Жора-охранник, бывший спецназовец-контрактник. Ну, а надо мной, Егором Нестеровым, который мчится в столицу поступать в какой-нибудь престижный или не очень ВУЗ, мирно посапывает мечтающий побродить по Москве вольный путешественник и экстремал Толик Овчаров. Все спокойно, опасности нет, и хочется вновь заснуть.

Однако я вспомнил сон, который меня только что накрыл, и в памяти стали всплывать лица людей. В своей не особо длинной жизни я никогда их не встречал. Но мне известно про них столько, словно они близкие мне люди. Солдаты, бандиты, медсестры, офицеры, ополченцы и простые обыватели. Затем идут любимые женщины и друзья, а после приходят знания о различном оружии, ведении партизанской войны, городских боях, технике и основных мировых событиях, которые еще не произошли.

«Вот же, черт! — прикрывая глаза ладонью, мысленно воскликнул я. — Ведь это все не сон. Нет-нет. Я прожил довольно таки беспутную и лишенную смысла жизнь, потом воевал, а в конце вместе с Карповым и другими полевыми командирами Сопротивления попал в ловушку. Ну, а в конце оказался в прошлом. Да, именно так. Ведь я помню этот самый вагон, четко осознаю, куда и зачем еду, и знаю, что со мной произойдет дальше. Хотя, может быть, у меня непорядок с головой? Это вряд ли, но можно самого себя проверить. Если с утра Сан Саныч и Жора начнут спор на рыболовную тему, а на вокзале меня встретит водила дядьки, значит, я знаю будущее. А если нет, тогда придется обратиться к врачу».

— Да, какой там врач!? — вслух произнес я и кулаком ударил по своему ложу. — И так все ясно! Это не глюк!

— Ты чего, молодой? — услышав мои вопли, проснулся Жора-охранник. — На грудь принял что ли?

— Нет, — ответил я. — Просто сон плохой приснился.

— Такое случается, — сонно пробурчал попутчик, после чего зевнул, спустился вниз, отыскал тапочки и посмотрел на меня: — Курить идешь?

— Пойдем, — решив, что свежий воздух поможет мне собраться с мыслями, согласился я и тоже встал.

Мы вышли в тамбур и закурили. В голове слегка зашумело и, глядя на пролетающий мимо полустанок, я спросил бывшего контрактника:

— Слушай, Жора, а что бы ты сделал, если бы попал в прошлое и знал наперед, что с тобой произойдет?

Широкоплечий и слегка скуластый сорокалетний мужчина в камуфляжной майке и китайских тренировочных штанах с надписью «Adibas sporte», усмехнулся:

— Что, сон вещий приснился?

— Можно сказать, что да, — я кивнул.

— Бывает, — Жора задумался, сделал затяжку, пустил дымок кольцом и ответил: — Если бы я прозревал будущее или попал в прошлое, то женился бы на другой женщине и когда имелся вариант нехило раскрутиться, то не бухал бы, а занимался делом.

— Это для себя. А если в масштабах страны?

— Эк ты хватанул, в масштабах страны.

— И все же, можешь ответить?

— Запросто. Но тут многое зависит от того, когда бы я эти знания получил.

— Ну, допустим, это произошло в девяностом году.

— Тут и думать нечего, мочканул бы Ельцина и Горби — это программа максимум. Глядишь, Союз уцелел бы, и это при любом раскладе было бы лучше того, что есть сейчас. Хотя… — Жора осекся, взял паузу, помолчал и изрек: — Знаешь, молодой, очень может быть, что я забил бы на все и сосредоточился только на себе. Когда курс доллара к рублю резко менялся, помню хорошо, батя мой тогда все сбережения потерял. Где и что лежало ценного, тоже в голове осталось. Так что стал бы в родной деревне местным олигархом и жил бы себе припеваючи, без горя и забот.