Пётр Макаров - Часовщик

‑ Брысь отсель! ‑ то, что я собрался сделать, вообще‑то варварство. Давлю функционал нервной системы ‑ той части, что около желудочно‑кишечного тракта. Это почти паралич выходит ‑ но болевые центры в совершенно незнакомом мозгу нашаривать, получим на выходе гарантированный овощ. Ну, почти гарантированный.

Так, вроде полегче стало. Что же за дрянь такая подействовала? Прободения язвы, кажется, нет ‑ сигналы о повреждениях идут от всей поверхности кишечника. Стоп, читал когда‑то о восточной казни для особо важных врагов ‑ 'бриллиантовый кофе'. Ищем углерод, благо это один из компонентов любой стали... полно его в кишках... что‑то не то. Неужели яд? Но откуда тогда массированные повреждения именно кишечника? В изолирующих гранулах был, и в них желудок прошел? А откуда здесь, кстати, кальций? В каждой ранке? Слабо верится, чтобы княгиня известку жевала для пущей бледности и интересности.

‑ Стекляшку какую дайте, быстро! ‑ ну точно, очень похожая структура, содержащая кальций. Я его давно научился замечать, еще когда флюсы для блауофена мешал.

‑ Теста сюда комок сырого, с кулак мой размером. И, Иван Федорыч, я сейчас ворожить буду, а как закончу ‑ отволоките куда, чтоб не ближе сотни шагов от княгини был.

Катыш теста скользнул в пищевод, прошел желудок, и неторопливо двинулся по пищеводу, подталкиваемый стимулируемыми извне сокращениями мышц. Крохотные осколки стекла, буквально пылинки, выходили из кровоточащих ранок, которые вслед за этим быстро затягивались.

Через полчаса лицо ведуна было уже похоже на княгинино. Заострившиеся скулы у обоих, желтоватая кожа... Уже темно за окном было, когда Олег отвалился убрал руки от живота болящей, и буквально свалился с лавки. Напряженно, почти не дыша, сидевшие в комнате Иван Оболенский и Василий Глинский выволокли из комнаты тяжелое, бессильно болтавшееся тело, передали на руки холопам.

За ночь просыпался дважды. В первый раз, скорее, очнулся ‑ и в весьма мерзком состоянии. Кропотливая, долгая работа с предельным напряжением вымотала напрочь. Себя‑то нелегко было бы так лечить, а уж работать с чужим организмом, в самой его глубине... И самое неприятное, придется еще не меньше одного раза потрудиться столь же тщательно и долго ‑ в ранки могла попасть инфекция, я им вчера просто края сводил, чтобы не кровили сильно. Вот с этими мыслями я и очнулся среди ночи. Опознал свою комнатенку в приказной избе. Рядом какая‑то девка дрыхла, на лавке. А я, значит, на сундуке. Растолкал ‑ оказалась служанка местная. Велено ей за мной 'ходить'. Вот и сходи, милая, а вернее ‑ сбегай, за квасом, или там сытом, и чем‑либо пожрать. Побурчав пустым желудком минут двадцать, закинул в себя чуть не полтора килограмма мясного пирога, залил пивом ‑ ничего больше жидкого девка не нашла. Не поблагодарив, завалился спать.

‑ Княгиня велела лекаря‑чужеземца гнать, теперь вместо него ‑ ты будешь. ‑ это Иван Телепнев‑Оболенский, кажется, порадовать меня решил.

‑ От хорошо‑то как, а? Недругам госпожи нашей, считай, сами сдались! Готовь домовины, Иван Федорович, запасай саваны.

‑ С чего вдруг?

‑ С того, что просто такой дрянью убивали, с которой лекарь не знаком. А в другой раз еще что попробуют, глядишь, лекарь противоядие и найдет. Мне повезло просто, что сумел стекло, в пыль растертое, из кишок у неё убрать. Сыпанули бы соль какую, что в кровь быстро идет, только на лекаря и надежда была бы. А вы его гнать, умники!

Кажется, удалось боярина ошарашить. Здесь всяческие знахари, что свои, что импортные, стараются пальцы пошире растопырить, да к теплому местечку пролезть.

‑ Давай‑ка, боярин, другие дела решим, потом к княгине пойду, повторять лечение.

‑ Ты ж вытянул зелье‑то?

‑ Иван Федорович, ты стрелами раненых видал? А как их лечат? Мало наконечник из раны вынуть, её зарастить еще надо, и загнить не дать. И в этом деле так же. А в кишках у человека ‑ сам знаешь, что. Загниет какая ранка ‑ всё, молиться только и останется.

‑ Что тебе для ведовства нужно? ‑ сделав отчаянно‑решительное лицо, Иван тихо шепнул мне:

‑ Говори, негромко только. Зелья какие, травы... или кровь чья? Говори, что хочешь проси, всё достану!

‑ Ты, боярин, с утра вина не пил? С черными не общаюсь, душа дорога. Иначе, может, и легче было бы, да не надо такой легкости. А кровь пускать кому‑то придется, конечно, но не для жертв. Вызнать, кто человечка с зельем подослал, можем не успеть, придется на явный бой их вызывать.