Михаил Ланцов - Маршал 2

— К офицеру, который не сдается без боя, а не к предателю, — с нажимом произнес Войцеховский. — Если вы не знаете, я присягал защищать Чехословакию ценой своей жизни.

— Никто не просит вас нарушать присягу. Напротив, мы предлагаем вам ее выполнить, ибо президент и кабинет министров, видимо, о ней позабыли, — с этими словами Тухачевский достал из внутреннего кармана кителя письмо и передал его Войцеховскому.

— Что там?

— Мне не известно, но оно адресовано вам. Я понимаю, что все это выглядит очень неожиданно и довольно дерзко, однако, мы должны попробовать спасти Чехословакию. И вы нужны своей стране.

Войцеховский потер лоб и тяжело вздохнул.

— Мне нужно подумать. Все это так странно…

— Я буду в Чехословакии еще неделю. Если вы не против, то перед отъездом я хотел бы обсудить поднятый вопрос уже на другом уровне, а не столь спонтанно.

— Хорошо. До конца недели я дам вам свой ответ.

— Прекрасно. Очень надеюсь на то, что он будет положительным. Честь имею! — кивнул Тухачевский и по старой, еще дореволюционной моде, покинул кабинет генерала чеканным шагом, оставив Войцеховского в глубокой задумчивости. Прошло минут пять, пока он смог собраться с мыслями и вскрыть конверт, где обнаружил, к своему удивлению, письмо от Иосифа Сталина, предлагавшего отбросить все старые обиды и постараться совместными усилиями спасти Европу от страшной войны, а Чехословакию от германского плена. "Час от часу не легче" – пронеслось у Войцеховского в голове, но совершать резких поступков он не стал. Нужно было все взвесить…

Он поднял трубку телефона:

— Вацлав, — обратился Сергей Николаевич к адъютанту, — позвони в гараж, вызови машину. Я через пятнадцать минут выезжаю.

— Будет сделано, господин генерал.

После чего Войцеховский снова впился глазами в письмо, пытаясь найти в нем подвох. "Что же это? Как же такое могло произойти? И опять же эти золотые погоны… — проносились в голове у генерала мысли буйным табуном. — Но если это все правда, то у нас еще есть шанс… маленький, призрачный, но шанс на независимость".

5 июня 1938 года. Лондон. Кабинет главы Foreign-office лорда Идена

— Проклятые лягушатники! — швырнул газету на стол министр иностранных дел Великобритании. — Как они вообще на это решились!?

— Сэр… — попытался возразить Эрик Фиппс.

— Как вы это допустили!?

— Мы сделали что могли, сэр, — понуро опустил голову, стоял перед лордом Иденом посол Великобритании во Франции. — Но заблокировать парламентское большинство не смогли. Тем более, эти профсоюзные волнения. Стачки.

— Из-за чего они произошли? Вы ведь мне говорили, что все под контролем.

— Официально – рабочие выступили против попыток президента противодействовать созданию нового левого правительства, которое, в сочетании с левым парламентским большинством позволяло бы очень серьезно изменить политический курс Франции. Фактически, получается, что после того, как мы продавили отказ от идеи нового состава правительства с министрами-коммунистами, эти профсоюзы и взорвались. Начались волнения с беспорядками. Господин Либрен даже стал серьезно опасаться стихийных баррикад на улицах, так как тяжелый финансовый кризис усугублялся политическим. А потом кто-то пустил слух, что если правительство Франции будет по-настоящему левым, то это позволит заключить с Советским Союзом выгодные контракты, а значит оживить экономику Франции. Дать ей глоток свежего воздуха – новые рынки сбыта. И нас вежливо попросили не вмешиваться, дабы чего дурного не вышло.

— И вы отступили? — с усмешкой произнес лорд Иден.

— А что мы могли сделать? — развел руками посол. — Весь Париж буквально кипел. А потом, когда новое правительство утвердили, оказалось, что слухи о возможном экономическом сотрудничестве с Советским Союзом были не блефом.

— Хорошо, — немного успокоился лорд Иден. — Что там на самом деле произошло?

— Точно мы выяснить не смогли, однако есть все основания на игру наших коллег из Москвы. Правда, стиль работы на них не очень похож.

— Не похож? Думаете, им кто-то помог?

— У нас есть всего два варианта: или им помог кто-то опытный, или они перешли на иной уровень мастерства. Своих противников недооценивать, конечно, не стоит, но мне не очень верится в то, что советская разведка столь быстро достигла такого серьезного уровня. Это ведь не бывшего царского генерала ударить дубинкой по голове и вывезти в Россию в чемодане. Тут требуется серьезная и тонкая работа. Кроме того, по нашим сведениям, после трагической гибели Литвинова его пост занял Молотов, который совершенно не сведущ в дипломатической работе, каковая совершенно просела, будучи и при Литвинове на очень скромном уровне. Он ведь, как вы помните, занимался не столько советской дипломатией, сколько…