Владимир Поселягин - Охотник

Перелет до Москвы прошел просто отлично. Конечно, можно было сразу рвануть в Ростов, но у меня была причина появиться сперва в Москве, причем причина веская. Я был полностью солидарен с поговоркой: нет человека — нет проблемы.

Я собирался зачистить деда Агеевой, чую, ветер проблем дует именно от него. Ну а если не от него, буду считать, что нанес превентивный удар.

Маршрут не был прямым, мы сели на промежуточном аэродроме, высадив часть пассажиров, включая мою соседку и взяв новых, после чего мы полетели уже в Москву.

Выходил я по привычке последним, вернее даже предпоследним. Один индивид умудрился крепко уснуть во время полета, стюардессы его с трудом растолкали. Вот он с не выспавшимся видом и пристроился позади меня. Наконец медленная очередь покинула салоне самолета и я ступил на легкий алюминиевый трап, спускаясь на нагретый солнцем асфальт.

Что мне сразу не понравилось, так это двое крепких парней у подножия трапа, в пиджаках и шляпах, рядом стояла слегка трусившая стюардесса. Чуть в стороне урчала мотором черная 'Волга'.

— Гражданин Соколов? — вышел вперед один из парней, перегородив мне дорогу.

Обернувшись назад, я спросил у последнего пассажира:

— Вы Соколов?

— А? — не понял тот вопроса.

— Тут вас встречают, — пропустил я его вперёд.

— Хватит шутить, Соколов, у нас есть ваше фото, — нахмурился старший.

— О как, не получилось значит? — усмехнулся я. — Ладно, пошли.

Меня взяли под руки, изъяв вещи ручной клади, и я почувствовал на запястьях холодные браслеты наручников.

Меня посадили в машину, причем придержали за голову, чтобы я не стукнулся о проем двери. Хорошо подготовленный специалист, тот же шпион или диверсант так может убить себя. В смысле резким рывком вперед и виском об край двери или проема. Так что одно это предохранение показало, что брали меня профи. Хотя… уж я-то знал это на отлично, это были мои парни.

— Ты как всегда в своем репертуаре, — усмехнулся старший группы. — Всегда с шутками работал.

— В чем дело? — спросил я, пока младший лейтенант Рогожкин снимал с меня наручники. — Я думал вы меня в здании аэропорта будете брать.

— Ситуация изменилась, товарищ капитан. Причину мы не знаем, не наша работа, просто приказали брать вас на трапе, — ответил второй боец, лейтенант Стриж.

— Ясно. Вы тут вообще что делаете? Кто бандеровцев отлавливать будет?

— Так все уже, командир. Местные переняли наши методы и действуют вполне успешно. Отряд расформировали и все офицеры получили новых бойцов, теперь они в роли командиров, сами тренируют подобные отряды. Пятерых, считая нас, отправили в Москву, причину и куда, уж извини, сказать не сможем. Пограничники выпросили трех бойцов инструкторами, дали.

— Понятно. Значит, пошли мои наработки дальше, — задумчиво протянул я.

Дальше мы ехали молча, пока не приехали на Лубянку. Охранник открыл ворота и мы въехали во внутренний двор. Потом меня провели в здание и через длинные коридоры и лестницы довели до кабинета председателя КГБ СССР Семичастного. Сдав меня секретарю с рук на руки, бойцы кивнули, прощаясь, и покинули приемную.

Ожидать в приемной пришлось почти сорок минут, потом зазвенел звонок. Секретарь снял трубку и пригласил меня проходить. Встав с дивана, на котором сидел, я поправил одежду, и строевым шагом прошел через двойные двери в кабинет председателя.

— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник.

Оторвавшись от бумаг что он изучал, председатель посмотрел на меня поверх очков, потом откинулся на спинку сиденья, неторопливо снял очки, положив их на стол и велел:

— Садись, — как только я отодвинул стул и сел за длинный стол для совещания, председатель спросил. — Знаешь, почему я тебя вызвал?

'Это меня так вызвали? Интересно, как же тогда приводят задержанных?' — мысленно хмыкнул я, но ответил быстро:

— Никак нет.

— Без чинов.

— Не знаю, Владимир Ефимович. Может узнать подробности той истории, что произошла на телеграфе в Сочи семнадцать дней назад?

— И это тоже, — встав, ответил генерал. Подойдя к окну, он продолжил. — Нет, вызвал я тебя по другой причине. Как ты понимаешь, на политической арене мы ведем схватку с государствами, которые скажем так, относятся к нам предвзято. Где можем мы показываем наш профессионализм и пытаемся противостоять пропаганде Запада. Вот, например, один из таких случаев. Во Франции действует серийный маньяк. Его не могут поймать вот уже шесть лет, хотя французские полицейские привлекали лучших своих сыщиков. Более того играя на репутации, два месяца назад в помощь французским коллегам была отравлена группа следователей Скотланд-Ярда. Если бы наши следователи смогли вычислить и арестовать маньяка, это бы подняло репутацию Советского Союза довольно высоко, так как пресса во Франции хорошо освещает этот момент. Британцы постарались, думали, за пару недель вычислят маньяка, похоже были у них какие-то наработки. Но пока они точатся на месте. Твое мнение, возможно ли поймать маньяка и остановить преступления?