Андрей Саргаев - Штрафбат Его Императорского Величества. Тетралогия

Непобедимое знамя великих полководцев прошлого осеняло нашу армию в сражениях. Непобедимый гений вел и привел се к победе. Нет слов, чтобы выразить всю глубину любви, благодарности, преданности всего народа великому императору и первому труженику страны, спасителю России, освободителю народов - государю Павлу Петровичу. Его ясной мыслью, его стальной волей, его вдохновляющей верой в народные силы, его безмерной любовью к нашей отчизне проложена дорога к нашему счастью. И сегодня, как всегда, во всех-испытаниях и радостях народ стоит за ним единой семьей, единой боевой ратью и повторяет, как самое заветное, самое верное, что есть на земле:

- Павел - это Победа!

Ничто не может сравниться с сегодняшним торжеством русского народа. Ведь ради этого дня мы жили, забывая о себе, ради того, чтобы уничтожить англо-саксонское государство, британскую армию, британский порядок, шла в свой бессмертный поход богатырская рать. Слава и доблесть сопутствовали ей в ее беспримерных подвигах. И вот - цель достигнута. Британская гадина издохла, раздавленная оружием справедливости. Великий, незабываемый урок вынесло для себя человечество - враги Российской Империи заклянут правнуков своих посягать на нашу землю и достояние. В прахе и пыли, в ничтожестве и позоре лежит бездыханное разбойное кубло, поверженное нашей мощью. Навстречу новому дню мира поднимается ликующий народ-исполин, народ-победитель в сияния бессмертной славы и непобедимого могущества.

Да живет и процветает наша могучая Родина!

Да здравствует великий народ, народ-победитель!

Да славится вовеки наша победоносная армия!

Да здравствует солнце нашей победы - великий император Павел!

С великим праздником - Праздником победы!"

Эпилог

С взятием Лондона война закончилась лишь на бумаге договоров и подписанных капитуляций, а на самом деле ещё три месяца русско-французские войска гоняли по островам недобитые остатки английской армии. Случилось даже одно полноценное сражение, несколько осад не пожелавших сдаться городов, пришлось подавить три восстания и два стихийных бунта, и только тогда жизнь вошла в мирное русло. Но опять ненадолго.

Самостоятельные государства, образованные из раздёрганного на мелкие части Соединённого Королевства, не смогли удержаться от искушения округлить территорию за счёт более слабого соседа, и тут же схватились между собой. По правде сказать, каждое из них считало сильнейшим именно себя, так что найти изначального агрессора не получилось. Кто там разберёт, чьи войска первыми пересекли свежую границу, и наткнулись на готовую к наступлению сопредельную армию?

Генерал-майор Тучков и не стал разбираться - дивизия Красной Гвардии одним своим появлением на поле боя заставляла противоборствующие стороны бросать оружие, и тут же провозглашать смену династии из-за скоропостижной кончины представителей предыдущей. Прямо мор какой-то напал - из новых монархов в живых остался лишь король Англии полковник Эшли Бредфорд, да и то не от великого благоразумия, а по причине ранения.

Пуля, доставшаяся командиру 13-го Ярмутского полка ещё при взятии Лондона, приковала старого разбойника к постели и не позволила пуститься в самоубийственную авантюру. Впрочем, Его Величество Эшли I никогда потом об этом не сожалел.

А сегодня его одолевали совсем другие заботы - Туманный Альбион готовился встречать императора Павла Петровича.

Звездопад, просыпавшийся на победителей, впечатлял оных щедростью и масштабностью. По итогам кампании в Российской Императорской армии появилось аж восемь новых генерал-майоров, и один из них в данный момент пребывал в наипрекраснейшем расположении духа. А как же, ведь перепрыгнуть через несколько чинов удаётся не каждому, и оказаться в числе счастливчиков - многого стоит.

Новоиспечённый генерал-майор Фёдор Иванович Толстой от избытка чувств так хлопнул Нечихаева по плечу, что тот едва не упал на колени:

- Ну как, ваше превосходительство, привыкаешь?

Мишка скосил взгляд на золотой эполет парадного мундира, и признался:

- Как-то оно не по себе. Будто и не я это.

- Ерунда! - Фёдор Иванович щёлкнул пальцами, подзывая разносящего цимлянское вестового, и предложил. - Выпьем, Миша, за наше с тобой генеральство. Честно признаться, оного я никак не ожидал так скоро.

- Государь-император сказал, что в меньших чинах расстреливать французских императоров неприлично. Поэтому нам с вами, и Ивану Михайловичу Лопухину... А ещё Павел Петрович предупредил - ежели нечто подобное учиним и в Стамбуле, то разжалует до полковников. Меня, во всяком случае, твёрдо обещал.***