Борис Чурин - Ангел Господень

— Чего ты расшумелся? Ну, прогуливаю иногда. Что из того? К качеству моей работы у тебя претензий же нет? А это главное.

— Может, для тебя это главное, — снова повысил голос хозяин кабинета, — а для меня главное — получать поменьше пинков от начальства. Вон, зам. по науке уже второй раз ко мне подкатывается: Не много ли ты Колотову позволяешь? Я уж не говорю про завсектором. Тот, вообще, на меня волком смотрит!

Долго сдерживаемая волна вышла из повиновения и ударила Юрию Николаевичу в голову. Он привстал со стула и упер в собеседника немигающий взгляд.

— Стало быть, ты начальства испугался? — прохрипел Колотов, — ну, конечно, ты, Геночка, всегда старался начальству угодить! Полгода назад, когда я сидел на этом месте, — он ткнул пальцем в кресло, которое занимал завлаб, — ты тут, передо мной ножкой шаркал, по-собачьи в глаза заглядывал. Забыл!? А я помню! Все помню! И кто тебе помог кандидатскую, а затем докторскую состряпать тоже помню! А вот ты, кажется, забыл, что своим нынешним положением, прежде всего, обязан мне!

Хозяин кабинета потупил взор.

— Да помню я это все, помню, — чуть слышно пробубнил он, — и буду помнить до гробовой доски. Но и ты пойми: не могу я тебя бесконечно прикрывать. Люди же все видят. И как ты прогуливаешь, и как опаздываешь. Видят, что ты почти каждый день с бодуна на работу приходишь. Ты посмотри на себя в зеркало. У тебя…

— Хватит!

Юрий Николаевич с силой хлопнул ладонью по столу. Его собеседник испуганно дернулся и замолчал. Колотов тяжело поднялся со стула и медленно двинулся к выходу. Взявшись за дверную ручку, он повернулся к начальнику вполоборота.

— Не переживай. Избавлю я тебя от лишних проблем. Сегодня же напишу заявление об уходе.

— Юра! — заведующий лабораторией вскочил с места, — ты меня не так понял! Я же совсем другое имел ввиду! Я хотел…

— Знаю, что ты хотел, — перебил начальника Колотов, — я тебя хорошо знаю, Гена. Прощай.

Юрий Николаевич махнул рукой и вышел из кабинета.

— Ну вот, опять уволили, — подумал он, направляясь в отдел кадров, — казалось, можно было бы уже привыкнуть к этому, а все равно на душе мерзко. Кстати, когда меня в последний раз увольняли? — Колотов на секунду задумался, — в 1918-ом. Точно, в восемнадцатом, в Сеуле, в ресторане у «Толстого Муна».

Юрий Николаевич ухмыльнулся, вспомнив шарообразную фигуру своего бывшего хозяина.

К удивлению Колотова, собрать необходимые подписи на заявлении оказалось совсем несложным делом. Через полтора часа, получив в бухгалтерии расчет, он зашел в лабораторию, забрать личные вещи. Сев за свой стол, Юрий Николаевич потянул на себя ручку ящика и в следующий момент вдруг каждой клеткой головного мозга осознал и каждым нервом своего тела ощутил, что совершает ставшее привычным действие в последний раз. Юрий Николаевич отпустил ручку и, положив ладонь на стол, осторожно погладил его облупившуюся во многих местах полировку.

— Сколько же этому трудяге лет? — возник в голове неожиданный вопрос.

Юрию Николаевичу вспомнился тот день, когда он впервые сел за этот стол. Колотов хорошо помнил эту дату: 30 апреля 1960 года. Канун майских праздников. В тот день провожали на пенсию его бывшего руководителя по аспирантуре, бывшего директора института, академика Михаила Федоровича Захарова. В конце торжеств Михаил Федорович взял Колотова под локоть, подвел к новому директору и, в присутствии многих людей, громко произнес:

— А мой стол прошу передать моему лучшему ученику, товарищу Колотову, — и, повернувшись к Юрию Николаевичу, поднял вверх указательный палец, — мне его сам Лаврентий Павлович Берия подарил. Как тогда говорили, в знак особого уважения. Этот стол из карельской березы сделан. Ему сноса нет. За этим столом думается легко. Вероятно, благодаря ему, я и стал академиком.

Все громко рассмеялись, а Захаров, взяв в свою худенькую ладошку руку Юрия Николаевича, крепко сжал ее.

— Надеюсь, и вам он поможет вырасти до академика.

Юрий Николаевич тяжело вздохнул, резким движением выдвинул ящик стола и принялся поспешно складывать свои вещи в портфель.

Через четверть часа, захлопнув за собой массивную институтскую дверь, он в нерешительности остановился на крыльце, вертя головой из стороны в сторону, словно витязь на распутье. Утром, выходя из пивного бара, Колотов дал себе слово до понедельника спиртного не принимать, поскольку ему, кровь из носа, необходимо было закончить экспертную оценку прибора «УТ-2», заказа министерства обороны. Теперь, однако, обстоятельства изменились. Необходимость в завершении экспертной оценки, в связи с увольнением, отпала, в то время как горькая обида на бывшего начальника жгла душу и это жжение требовалось по-быстрее залить.