Тимофей Печёрин: Железная поступь свободы

И никакие, сколь либо веские доводы на Вашингтон не действовали; вести «диалог глухих» для янки было много интереснее, чем разговаривать по-настоящему.

Впрочем, несмотря на полную недовольства риторику, никаких реальных действий в отношении Маньяды США не предпринимали. Ограничились лишь чисто символическими санкциями, а потом и вовсе отвернулись от этой маленькой, но гордой страны. Все чаще янки находили себе «занятия» поинтереснее — то в Африке, то на Ближнем Востоке.

И все же, рано или поздно о неугодном режиме должны были вспомнить; вспомнить — и принять «надлежащие меры». Что, собственно, и произошло этой ночью. Вот только жители Сан-Теодореса почему-то не придали этому значения; не осознали случившегося… а может просто не узнали? У многих ведь даже нет телевизора.

Впрочем, о смене власти могли сообщить и по радио. А потом должен был прийти черед газетам.

Но это — потом… Пока же особой паники Пако Торрес не заметил — ни по дороге на стоянку, ни на обратном пути домой. Никому не было дела — в том числе и до одинокого прохожего с дробовиком за плечом. Лишь дважды Пако заметил отклонения от повседневности: сперва — в виде длинной очереди в продуктовый магазин, затем — еще одной очереди; на этот раз, возле пункта обмена валют.

Эта, последняя, и привлекла к себе внимание бывшего маньядского шахтера. «Зелень», значит, — подумал Пако, вспомнив слова торговца Диего, — «зелень» мне действительно не помешает! Хоть в Гондурасе — хоть где…»

Остановившись подле обменника, он, с заряженным дробовиком в руках, вылез из машины.

— Эй, вы! — крикнул он, обращаясь к стоящим в очереди людям, — а ну, расступитесь!

Пако искренне желал выглядеть «круто» — точь-в-точь, как персонажи некоторых штатовских фильмов. Но голос его звучал не слишком уверено, так что ответом послужил лишь недовольный многоголосый ропот.

— Вы! — выдохнул Пако, теряя терпение, — не… вкурили, да? А это — понимаете?!

И он сделал выстрел — первый выстрел в своей относительно мирной жизни. И, разумеется, не в людей, виноватых лишь в том, что они хотели как можно скорее расстаться со своими песо. Лишь в воздух — но получилось на редкость громко и угрожающе.

Кто-то взвизгнул, кто-то поспешил ретироваться, и Пако уже готов был праздновать свою первую боевую победу. Но внезапно из толпы выделился коротко стриженый парень, одетый в безрукавку, камуфляжные штаны и тяжелые ботинки. Судя по весьма суровому лицу, в его жизни встречалось кое-что пострашнее шахтера с «пукалкой». А уж «ставить на место» этому парню и вовсе было не в новинку.

— Слышь, дядя, — обратился он к Пако, глядя тому в глаза и делая в его сторону несколько решительных шагов, — ты ствол-то убери. Не то ногу себе прострелишь.

Голос звучал спокойно, миролюбиво… и в то же время — уверено, с ноткой превосходства. Но особого внимания заслуживал взгляд парня, бывший взглядом хищного зверя, точнее даже — вожака стаи. Под этим взглядом Пако едва не попятился — почти инстинктивно. Но все же устоял на месте и еще сильнее схватился за дробовик.

— Так что? — вопрошал парень, — мирно отвалишь? Или…

Он подошел к своему собеседнику почти вплотную… и нервы Пако, наконец, не выдержали. Он и сам не заметил, как нажал на спусковой крючок; и даже слегка удивился, когда парень в безрукавке осел на тротуар. При этом несостоявшийся герой схватился за живот, и, судя по вмиг переменившемуся лицу, был удивлен не меньше Пако.

Гибель этого добровольного заступника стала для остальных участников очереди «последней каплей». Они бросились врассыпную, и вскоре начинающий грабитель оказался один на один с окошком кассы.

— «Зелень»! Доллары! Все… — выкрикивал Пако короткие, похожие на звук выстрела, фразы, одновременно подкрепляя их просунутым в окошко стволом. Сидевшая на кассе девушка спешно принялась выкладывать перед собой пачки грязно-зеленых купюр. Подхватив не глядя несколько этих пачек, Пако поспешил вернуться к своей машине — и покинуть место своего первого преступления.

Уже двигаясь по проезжей части, Пако не мог не заметить вереницу из трех полицейских машин, проехавших мимо него с включенными мигалками. «Надо же! — подумал шахтер, — а полицию-то янки не разогнали! Не иначе, как на сторону этого дель Гадо переметнулись… суки!»

Впрочем, объяснение, скорее всего, было много проще, чем полагал Пако Торрес. Полицейские не то чтобы поддержали переворот — им, по всей видимости, до оного просто-напросто не было дела. Сидит ли в Президентском Дворце законно избранный Валадес или никому доселе неизвестный дель Гадо — что от этого меняется для служак с полицейскими жетонами? Для тех, кто вынужден каждый день выходить на службу, и кто раз в месяц подходит к кассе для получения положенного оклада.