Юрий Салов: Не последний волшебник

Бежавший первым джентльмен, спрыгнувший на площадку второго этажа, получил очередь в грудь и умер, не успев понять, в чем дело. Другой вздумал посоревноваться с охраной в меткости, но силы оказались слишком неравными: одиночка против десятка — самоубийство. Через несколько секунд он уже лежал неподвижно, сделав в общей сложности не более трех выстрелов. Морозовский знал, что по законам «Руси» эти люди безоговорочно попадали в разряд террористов и заслуживали немедленного уничтожения.

Тут он вспомнил о Рихтере и, пригнувшись, бросился к дверям основного хода: тот мог спуститься только по основной лестнице. Лестница, однако, была пуста: валялись лишь обрывки картонных упаковок, огрызки бечевок, разный строительный мусор… И все же он был здесь! В том месте, где располагалась тесная подсобка с пожарным гидрантом, Морозовский услышал слабый шум. Оружия у него по–прежнему не было, однако в данном случае оно ему было без надобности. Вжавшись в узкую щель подсобки с гидрантом, Курт Рихтер умирал. Очевидно, его зацепило пулей, когда он еще был наверху и когда попал под перекрестный огонь охранников Морозовского. Но он еще смог одолеть один лестничный пролет и попытался спрятаться.

Когда Морозовский подбежал, сил у него уже не было, чтобы поднять свое оружие. Однако он еще был жив, он еще был способен узнать его.

— До–во–лен?… — с колоссальным напряжением проговорил Рихтер. Тоненькая струйка крови стекла изо рта и стала заливать элегантный пиджак.

— Нет, — сказал Морозовский правду. Вид умирающего человека, даже врага, никому бы не смог доставить большой радости. Ненависти он уже не испытывал.

— Какой же ты дурак… любитель древностей… — прохрипел Рихтер. — Тебя убьют… обязательно… Впутался зря… Кретин… Слишком много поставлено на «Час Ч»…

— На что? На что?! — быстро спросил Морозовский умирающего. Он вдруг осознал, что теряет шанс узнать, как действует артефакт.

А–а… — удивленно прошептал Рихтер. — Ты… не знаешь?… Тогда тем более… дурак.

— По большому счету, в физиологии я не слишком большой специалист, — улыбнулся Антон. Сейчас он работал с полной отдачей сил, но в последние несколько месяцев это уже не мешало ему работать. Он стал уже на порядок сильнее и с каждым днем все профессиональнее пользовался своими способностями.

Его руки плавно двигались вдоль живота пациентки на расстоянии нескольких сантиметров от тела. «Думаю, у меня получиться в будущем обходиться без помощи рук, — подумал Антон. — главное не распугать клиентуру. Экстрасенс, который производит загадочные пассы, выглядит убедительнее. А если ты напряженно сидишь как статуя, с умным видом, то это ненатурально».

— Неужели? — удивилась женщина.

— Пока да… Если по–простому, то у вас прекрасно функционирующие почки. Вот здесь, чуть ниже. Печень, тоже замечательная, вот примерно здесь, в животе. Отлично работающее сердце. Тоже один экземпляр. Теперь женские дела… В этой области я почти специалист. Не сомневайтесь, у меня мама гинеколог. Я все приведу в порядок, не волнуйтесь. Для обывателя это просто — печень, сердце, почки, щитовидка… А для меня совершенно иначе.

— А как вы видите человека?

— Это непросто описать. Человек очень сложная структура. Намного сложнее любого компьютера. Казалось бы, какой пустяк — бац по клавише, буковка пропечаталась. А сколько микросхем задействовано… Вы ведь почувствовали в улучшение самочувствия после того сеанса?

— Да, Антон, это было так прекрасно…

— Ну вот… Да, я сосредоточился на вашей конкретной проблеме. При этом сумел воздействовать на все структуры в целом. Поэтому, когда одному органу стало лучше, организм освободил больше сил для того, чтобы подтянуть остальные. В организме человека все взаимосвязано. А я‑то всего–навсего стараюсь сделать ваше биополе здоровым.

— Скажите, Антон, а какое оно у меня?

— Здоровое биополе я вижу в желтом и оранжевом цвете. У каждого человека эти цвета разной интенсивности. Как у большинства людей. Но это я так вижу человеческий организм. Не исключено, что у каждого биоэнергетика своя палитра. Мы не похожи друг на друга. А я стараюсь отличаться от других. Я не общаюсь с другими экстрасенсами. И не люблю афишировать свою деятельность.

Aнтон убрал руки от пациентки, сильно потер ладони в воздухе, так сказать, «умывая руки» и медленно, через все уровни своего пси–восприятия, начал возвращаться к действительности. Секунд через пятнадцать он сложил руки на коленях, открыл глаза и расслабленно откинулся на спинку стула.