Сергей Шемякин - Оставьте тело вне войны

— Глупо спорить с Богом! Считаю, что мне повезло! — сказала она. — Не каждая в Америке может выйти замуж за русского героя!

Очень уж она гордилась, видя на Ричарде медаль "За храбрость". А Митчелл, действительно, после суда, продал фотографии награждения местной газете, создав чете Хадсон, немеркнущую славу среди обывателей.

Первые сутки снежного сидения прошли нормально. Глеб периодически включал двигатель и открывал свою дверцу, чтоб не замело окончательно. Хотя около машины образовался большой сугроб, но заструги вплотную к автомобилю не подходили, оставляя вокруг с полметра пространства. Из одного одеяла он нарезал немного полос и связал их в верёвку. Для похода в туалет. Попробовав сам, решил, что это глупость, лазить через сугроб, чтобы оправиться. Жене приказал справлять нужду около багажника, всё равно тут же замерзало. Леской, купленной еще в Клинтоне, сшил себе и Кэрол береты, затягивающиеся верёвочкой вокруг головы, неказистые, но тёплые. Пошил ей рукавички и утеплители на сапожки выше колен, сделав спереди двойной запах и застёжки из её запасного бюстгальтера. Сидеть в кресле было утомительно, ноги затекали. Сходил один раз на разведку. Наткнулся на куст, нарезал веточек. Пригодятся для костерка. Дышалось в машине плохо, хотя Глеб всё время держал маленькую щёлку для вентиляции. Влага от дыхания потихоньку скапливалась на боковых стёклах, намерзая льдом. Мороз ночью начал свирепеть, для прогрева двигателя требовалось больше времени.

Кэрол разделила продукты на три дня, оставив в резерве банку тушёнки. С водой было плохо — две бутылки минеральной и баночка колы. Но воду можно было натопить из снега, что Глеб и сделал на второй день, вскипятив на таблетке спирта большую алюминиевую кружку кофе. Кэрол расцвела и ожила. В машине заметно потеплело. Заняться собственно было нечем, разговаривали о разных разностях. Ткач щеголял смешными историями и анекдотами. Два раза перебирался на заднее сиденье потормошить (не подумайте плохого) жену.

На третий день стало грустно уже и ему. Еда скудная. Неподвижность злобная. Настроение дерьмовое. Стрелка датчика бензина скатилась к красной черте.

На четвертый день бензин кончился.

Метель не унималась, а мороз с ветром жёг насквозь.

Хреново ты встречаешь, Канада!

Надо было что-то делать, а то и замёрзнуть недолго.

— Слушай меня внимательно, Кэр, — сказал он жене. — Я сейчас сосредоточусь и попытаюсь помощь вызвать, а ты меня минут сорок не тревожь, хорошо?

— Хорошо, Рич, — обрадовано кивнула Кэрол. Изо рта вырвался заметный парок. Температура в салоне опустилась ниже нуля. "Надо будет, как вернусь, сразу кофе сварить. А то без горячего замерзаешь быстро", — мелькнула мысль.

В астрал Ткач вышел легко и сразу почувствовал облегчение — ноги, затёкшие без движения, перестали ныть. Направление он взял в соответствии с направлением машины, сделав над ней пару кругов. Мимо городка он рассчитывал не промахнуться. Видно было плохо. Бело-серая снежная муть забивала всё окрестное пространство. Километра через три начался лес, и ориентироваться оказалось проще. Дорога просекой рассекала ели и уходила в белую круговерть. Город показался километров через двадцать, высвеченный электрическим освещением. Около мотеля темнело несколько грузовиков с фургонами. Легковушки отмечались упорядоченными сугробами на стоянке. Кафе, к которому сержант подлетел поближе, функционировало, доносились обрывки какой-то мелодии.

"Да, совсем чуть-чуть не доехали, — подумал Глеб. — Даже и без помощи получится выбраться. Главное — дойти до леса, а там уже разведём костёр, чтоб согреться. Лес укроет, там и ветер тише, может и убежище сделать получится. Балаган какой-нибудь. Топорик и нож имеются".

Глеб попытался настроиться на метальную волну людей, гуляющих в кафе. Наверняка и водители там есть.

— Эй, люди! — мысленно крикнул он. — Помогите путникам, попавшим в беду! Не дайте душе православной сгинуть в двадцати километрах на дороге! Замерзаем! Помогите, люди!

— Так ты не докричишься до людей, их слишком много, — раздался спокойный голос у Глеба над ухом. Сержант отпрянул в сторону. Рядом висела тёмная фигура с плохо различимым лицом. — Так мог только Сергей Радонежский на путь истины людей наставлять. Но он святой, и сила у него была не чета нашей!

— Ты кто? — спросил Глеб.

— Я твой ангел-хранитель, Тимофей Ткачёв. Всегда с правой стороны от тебя, за правым плечом. Прихожусь тебе пра-пра-прадедушкой. Поэтому мои советы надо исполнять сразу и с уважением. Состою в должности надзирающего корпуса российских ангелов-хранителей. Твой зов услышан, помощь будет оказана. Я рад, что ты Глеб из слышащих. Обращайся ко мне по имени. Сейчас возвращайся, выйдешь в астрал через час, повисишь над местом. Буду на тебя грузовик наводить.