Филипп Улановский - Первый советский пилотируемый полет в сторону Луны

А потом, когда уха была съедена, и вся водка выпита, Степан ушел в кусты – якобы отлить, и уже не вернулся. Виктор долго искал его впотьмах, искал и на рассвете, но тщетно.

А через три дня тело Зенова обнаружили в реке, приблизительно в двух километрах ниже по течению. Напился ли Степан и упал в реку – бухой в дупель, или не выдержала совесть и покончил с собой – это не узнает уже никто… Случай со Степой Зеновым произвел ужасное впечатление на Виктора Ильина. Он был сам не свой, по ночам кричал, но о том, что ему рассказал Степан, никому не рассказывал.

Через две недели после того злополучного полета «Зонда-4» Каманин добился того, что на лунных кораблях перестали ставить систему автоподрыва АПО, поскольку выяснилось, что аппарат всё-таки мог бы быть подобран ВВС СССР. Тогда и было принято решение не взрывать в таких случаях спускаемые аппараты.

А еще через два месяца специальные органы вообще отказались от идеи использования зэков в качестве подопытных кроликов. Произошло это в начале лета – после того, как 23 апреля 1968 года, в годовщину старта Комарова на «Союзе-1», при запуске следующего корабля «Л-1» (действительно беспилотного) после сброса головного обтекателя во время работы 2-й ступени РН произошло замыкание в системе управления кораблем, приведшее к вращению по крену. Сработала САС, и полет был прерван. Поэтому-то Тимофея и Равиля вновь отправили в лагеря, причем еще более строго режима.

Конечно, оба рассказывали о своей подготовке к полетам на Луну, но никто из зэков им не верил, дав напоследок им сходные клички – «Лунатик» и «Долболунник». После того, как Тимофей и Равиль рассказали сокамерникам о своих космических злоключениях, дни их жизни уже были сочтены сотрудниками специальных органов. Более того, начальник управления, которое занималось космонавтами – зэками, сильно ругался и утверждал, что обоих оставшихся в живых лунатиков следовало бы отправить на Луну на борту следующего «Лунолета» и взорвать «на хрен» сразу же после посадки. А генерал Верзилин обещал лично расправиться с Тимофеем Молодцовым и Равилем Габдуллаевым. Такие люди всегда сдерживают обещания подобного рода.

Однажды (случилось это в декабре 1968 года) Тимофей с другими зэками были направлены в тайгу – валить лес. И произошел несчастный случай – то ли кто-то из лесорубов-зэков неправильно рубил эту сосну, то ли она сама наклонилась не в ту сторону, но дерево упало аккуратно прямо на Тимофея. Он даже не успел крикнуть… Сопровождающий милиционер распорядился по рации вызвать машину для перевозки бездыханного тела на территорию лагеря, откуда был переправлен в прозектуру районной больницы. От имени главврача этой больницы и было отправлено извещение о смерти в адрес родственников бывшего заключенного № 2954675. Поскольку никто из родственников Молодцова за телом не заявился, то на третий день Тимофея похоронили на местном кладбище, поставив над могилой деревянный крест.

Равиль каким-то образом узнал о смерти Тимофея, хотя их лагеря и разделяли многие сотни и даже тысячи километров просторов необъятной советской родины. Он сразу же понял, что теперь – его очередь, и даже не пытался бежать. А куда бежать? Всюду – Софья Власьевна, всюду – советские люди. Ровно через неделю после того, как Равиль узнал о том, что Тимофей погиб на лесоповале и похоронен на кладбище райцентра Энское, в лагере Норсклаг на севере Архангельской области, куда поместили Равиля после возвращения из Москвы, произошло ЧП, на которое никто не обратил никакого внимания. Заключенного № 3478901 по имени Равиль насмерть убило током, когда он нажал на неисправную кнопку выключателя лампочки в читальне лагеря всего за сутки за сутки и пару часов до наступления нового, 1969 года…

22 января 1969 года младший лейтенант Советской армии Виктор Ильин попытался застрелить генсека Брежнева, переодевшись в форму милиционера и встав в милицейское оцепление у Боровицких ворот Кремля. Случайно ему повезло – он оказался на стыке двух отделений, причем и те и другие предполагали, что новенький имеет отношение к соседям. Одному из офицеров знаменитой КГБ-шной «девятки» поведение Ильина показалось подозрительным. Офицер КГБ подошел к Ильину и спросил, что он, представитель армии, делает в милицейском оцеплении. Ильин вначале смутился, но потом четко, по-армейски ответил: «Меня здесь поставили». Офицер КГБ отошел, но подозрения не покинули его. Он связался с начальством, и те решили изменить маршрут следования машины с генсеком, пустив ее в Кремль через Спасские ворота.