Иван Кузмичев: Поступь Империи. Бремя Власти

Одной из таких традиций стало проведение судилищ в Серебряном зале.

Сегодня в нем собралось много народа, именитого и не очень, старого и молодого, опытного и не обремененного прожитыми летами. Да и как не попасть сюда всем тем от кого зависит доведение государевой воли до самых дальних уголков России.

В этот день предстояло разобраться с крайне щекотливым вопросом — как наказать молодого генерала Прохора Митюху за своеволие и гордыню, проявленную во время сражения!

Свыше трехсот человек собралось в зале. Вопреки обычаям времени, когда основная часть должна стоять от начала и до конца заседания, в Серебряном зале две трети площади занимали кресла и стулья: с указанием места для каждого приглашенного. И не дай Бог кто-то займет чужое! Тут и до кровной вражды недалеко, посему императорскому церемониймейстеру — Ивану Федоровичу Ромодановскому, единственному сыну князя-кесаря, приходилось постоянно следить за тем, чтобы влиятельнейшие люди России не передрались, будто дворовые псы.

Отношение обоих государей передалось от отца к сыну. Их воспринимали как верных дому Романовых, умных царедворцев и волевых управленцев, на которых можно оставить не только столицу, но и доверить казну! А это в эпоху мздоимства дорогого стоит.

Слушанье назначили на десять часов, причем с перерывом на обед — благо и зал под кушанье находится через пару коридоров.

Как и положено арестованного генерала привели государевы охранители: все в черных мундирах, расшитых серебряной нитью, у каждого клинок и револьвер. Случись, какое безобразие и грозное оружие мгновенно окажется в руках императорского воина. А уж что каждый из них может в бою заменить с десяток простых воев, — доказанный опытом факт. Причем совсем недавно.

Хотя Митюху вели не как заключенного, а как почетного гостя — ни оружие не забрали, ни кандалов не повесили. Знающим людям такие 'мелочи' о многом скажут. Ну а незнающих в этом зале не было…

Вот генерал-майор встал на кафедру для обвиняемых. Здесь не было ни защитников, ни обвинителей. Тот кто стоит перед императором должен сам доказать свою правоту не смотря ни на что.

Однако пока главного судьи в зале не было. Недолго. Всего несколько минут.

Отворяется боковая дверь и в нее входит молодой государь. Он, как и его отец старался отказаться от душных традиций ретроградства, мешающих ускорению процессов управления всем государством. Частично получалось, частично нет — люди не всегда готовы к переменам. Хотя кто их спрашивает, если так велел государь?

Единственный неизменный предмет оказался трон. По заказу Алексея Первого в Кремле было поставлено три трона: два в Гранатовой палате и один в Серебряном зале. В остальных помещениях исключительно богато украшенные кресла, только напоминающие дизайном основной трон. Ведь по сути, оставшийся с эпохи правления Иоанна Васильевича Четвертого трон, до безобразия неудобный стул, отделанный золотом, каменьями и освященный патриархом.

Но для важных случаев он необходим. Сегодня один из них.

Государь одет неброско, без вычурности и нелепых кружев — столь модных в Европе. На нем мундир без знаков различия, его мог бы носить и воин Суздальского, Пензенского или Новгородского полка. За исключением одной детали: вместо кепи у него на голове тонкий платиновый обруч усыпанный самоцветами с двуглавым орлом, держащим в лапах скипетр и державу. Этот атрибут Алексей носил не столь часто, только по важным поводам.

И сегодня один из них.

Слушанье по традиции должен открыть — секретарь, коим обычно являлся князь-кесарь. Однако сегодня его не было — приболел старик. И его заменил серб граф Савва Рагузинский, личность известная и неординарная. В свои сорок семь лет он успел исколесить пол Европы, Османскую империю и даже участвовал в прохождении первого торгового каравана до Цинской империи. При Петре Первом он активно участвовал в торговых делах государства, именно с его подачи в десятом году была принята разменная медная монета. Да и после он немало укреплял не только свое благосостояние, но и участвовал в государевых начинаниях. И как закономерный итог — постепенное продвижение в придворных чинах.

Первым сел император, за ним все остальные. Кроме молодого генерал-майора и охранителей, зорко взирающих за каждым присутствующим. После бунта мнимость полковника Нарушкина поднялась на порядок. И на сей раз государь ему не противился. Да и как тут противоречить. Если на кону жизни самых дорогих для него людей?