— Знакомьтесь. Адольф, мой друг Вильям — как раз из тех, кто не может вернуться с войны.
— Мы знакомы, — он сделал чуть заметную паузу, улыбнувшись в прокуренные усы. — Так сказать, заочно. А по поводу не вернувшихся, вы зря иронизируете, групп — капитан. Я почти каждую ночь вижу в прицеле английский или русский самолёт, сбиваю, потом погибаю от огня его коллеги. Кстати, мистер Хант, это вы уничтожили Мёльдерса?
— Да, герр Галлен.
— Полагаю, не очень по — джентльменски? Дострелили повреждённый "Мессершмитт" над Ла — Маншем? — он глянул испытующе.
Сейчас пытается взять на "слабо". Я готов. Для затравки немного накалим атмосферу.
— После подвигов Мёльдерса в составе легиона "Кондор" и Герники в Испании не считаю возможным применять слово "джентльменство" по отношению к Люфтваффе.
Проигнорировал осуждающий взгляд Бадера. Ты не любишь коммунистов и выходцев из колоний, позволь мне по — прежнему ненавидеть наци. Вернусь в преисподнюю, попрошусь к ним на зону, если не отрядным, то хотя бы контролёром. Правда, желающих поработать в администрации концлагерей для дохлых эсесовцев и прочих истинных арийцев там наверняка предостаточно.
— Я сбрасывал в Тангмере вымпел с предложением встретиться в равном и честном бою. Что‑то не обнаружил вас на месте рандеву.
— В это время у меня нашлась более важная работа, нежели развлекать вас дуэлями. Наполнял Канал немецкими трупами, знаете ли.
Бадер и Так возмущённо вытянули лица, а Галлан елейным голосом спросил:
— Как сейчас у вас со временем?
— К вашим услугам, герр генерал — лейтенант Люфтваффе.
Он усмехнулся.
— К сожалению, служу в ВВС Аргентины, а не Люфтваффе. Впрочем, это дела не меняет, — немец обернулся к англичанам. — Даглас, мне один американский киношник звонил. Сожалел, что "Глостер — Метеор" в реальном бою не встретился с "Мессершмиттом-262". Как вы думаете, если обратиться к командованию КВВС, можно организовать совместный вылет?
Бадер с лёгким ужасом оглядел нас обоих.
— Вы всерьёз собрались повоевать?
— Ну что ты! Достаточно сравнить пилотажные качества машин и лётчиков. Из оружия предлагаю только фотокинопулемёты. Можно, конечно, организовать встречу "сто девятого Курфюрста" со "Спитфайром" девятой серии, но это не то, не то. Согласны, мистер Хант?
— Да, герр Галлан.
— Отлично, — он чуть наклонил голову и тихо добавил. — А там — vae victis (21).
— So mote it be (22).
Организовать сие действо оказалось куда сложнее, чем договориться главным фигурантам. Плюс требования спонсора — киношника — чтобы был безоблачный день. Много таких английской осенью и зимой? Поэтому ждали долго. Наконец в один из редких погожих дней два первенца турбореактивной авиации поднялись в прозрачный воздух графства Кент. Как условились, мы набрали сравнительно небольшую высоту в семь тысяч футов и понеслись друг другу навстречу.
В воздушных турнирах это — обязательный ритуал. Два истребителя демонстрируют лобовую атаку, рано расходятся и начинают карусель, пытаясь зайти в хвост друг другу. Если смог закрепиться на двухстах — трёхстах ярдах, засняв удержание противника на мушке — вроде как победил.
"Мессершмитт" быстро увеличивается. Мы сближаемся со скоростью, более чем в полтора раза превышающей скорость звука. И я понимаю, что ни при каких условиях Галлан не отвернёт.
"И ты не отворачивай" — вопит моё alter ego.
21. Горе побеждённым (лат).
22. Да будет так (жаргон преисподней).
"Ваня, для тебя это — самоубийство. Смертный грех, ему, как правило, нет прощенья. Ни мук, ни Божьей Благодати. Уничтожение души".
"Плевать! Ты же рулишь. Главное — прикончи гада. И не поминай лихом. Прощай".
Мы неслись, словно безумный самурай на "Зеро". Время растянулось… Словно час прошёл, пока уродливое треугольное рыло, окружённое цилиндрами турбин, заполнило обзор. Я уже разглядел голову Галланда поверх прицела, когда время действительно остановилось. Здравствуй, белокрылый мучитель.
"Ты знаешь, что это — конец, и никакие фокусы не спасут?"
"Догадываюсь. Но моя задача — истреблять нацистов. Сейчас я убью последнего из них, до которого могу дотянуться".
"И убьёшь Ивана".
"Да. Сопутствующий ущерб. Я на войне, небожитель. Здесь без него никак".
Он материализовался в воздухе между кислородной маской и приборной доской.
"Если не считать одну мелкую, зато очень существенную деталь. Суицид".
"Это я убиваю его, а не он себя!"
"Но грешник не возражает. Даже если не будет приговорён к стиранию души, это на добрых лет пятьсот тянет. Минимум".
Читать дальше