Николай Якубенко - Когда пришли зомби

В том, что это именно самоубийство, ни у кого сомнений не возникало – даже у самих китайцев. Пять сотен отчаянных безумцев против сотен миллионов голодных зомби…

Радиоузел в Японии, размещенный на какой-то атомной станции в районе Нагосаки, вещал чуть меньше месяца. Потом у радистов закончилась еда и они предпочли покончить жизнь самоубийством, чем растягивать последние моменты своей жизни непонятно зачем и для чего.

Зато со станцией в Улан-Баторе все было в порядке. Работающие на местном нефтезаводе специалисты из далекого Новосибирска с радостью делились новостями со своими бывшими соотечественниками. Главной новостью было пришествие нового Чингиз Хана!

Монголия - страна суровых кочевников, где оружие есть у каждого хоть немного уважающего себя мужчины. Плотность населения – мизерная, а климатические условия – экстремальны. И нравы у местных жителей далеки от гуманизма.

На размещенных у черта на куличках стойбищах (а большая часть Монголии, это и есть одно сплошное черт знает где размещенное стойбище) заболевших и не думали лечить. «Порабощенные злыми духами», или «побежденные злыми духами» – так называли заболевших страшной болезнью. Их убивали, стоило только безумию начать брать верх над человеком. Простые нравы, простые решения…

Выжившие легко уходили от зомби прямиком в степь, уводя за собой драгоценный скот – единственную настоящую ценность в голой, безжизненной степи. Даже со стадами животных зомби не могли справиться – они массово гибли под копытами лошадей и рогами разъяренных быков. С первыми заморозками проблема «побежденных злыми духами» окончательно решилась.

Кочевники – народ мобильный. Собравшись на месте своей бывшей столицы, они избрали нового вожака (одновременно с этим при загадочных обстоятельствах погибло несколько его конкурентов на этот пост. Прямо мистика какая-то!), который внезапно объявил себя живым воплощением их легендарного предка – Чингисхана. И вообще – теперь он отец всех монголов.

Присутствующие «дети» немного прифигели с такого расклада, но все-таки согласились с новой концепцией общественного устройства.

О происходящем в Индии и соседних с нею странах в Федерации знали только со слов Пекинской базы. Выходило так, что на юге не выжил никто. Вообще никто, кроме, может быть, совсем диких племен, живущих в вечнозеленых джунглях и с цивилизацией почти не контактирующих. Кажется, история дала им второй шанс…

Иран, Ирак, Пакистан, Сирия, Египет, ОАЭ и вся Африка в придачу стала сплошным белым пятном на новой карте мира. Какие-то обрывочные сообщения приходили с той стороны, но расшифровать их в силу языкового барьера было невозможно.

Какое-то время информация поступала из Израиля, пока работала небольшая радиостанция в Тель-Авиве. Студент местного университета, а совсем недавно житель Пензы, слишком уж картавый и черноволосый, чтобы на самом деле быть коренным жителем этого славного города, передавал в эфир новости из своей новой родины. До тех пор, пока в его генераторе оставалось горючее.

Он говорил о настоящем аде, который разверзся на древней земле. Что после начала Катаклизма редкие выжившие арабы полезли убивать еще более редких выживших евреев. О том, чтобы всерьез заботиться о собственном выживании они не думали – гораздо важнее для них было расправиться со своими старинными врагами. По мнению того студента – бывшего жителя Пензы, и те, и другие, были обречены. Чем все закончилось – узнать было невозможно.

Старушка Европа сильно изменилась после Катаклизма и уже никогда не станет прежней. Огромная плотность населения, мягкая зима и повальное ограничение владения огнестрельным оружием нанесли почти фатальный удар по ней, но все же – только почти.

Все более-менее крупные промышленные центры и даже обычные города, центральной и южной Европы превратились в огромные кладбища, полные голодных существ, впавших в анабиоз из-за отсутствия еды. Париж и Берлин, Рим и Стамбул, Мадрид и Амстердам. Огромные мегаполисы замерли в отсутствии своих привычных хозяев – людей. Поля и виноградники стремительно зарастали сорняками, по ним то и дело проходили новые хозяева – измененные, в поисках хоть какого-то пропитания.

Версаль и собор святого Павла, лучшие музеи мира стояли пустые, не интересные более никому – даже тварям. Их стаи стремительно покидали города и устремлялись в сельскую местность и редкие сохранившиеся леса – только здесь еще оставалась еда.