Евгений Белогорский - Операция «Клипер» (В июле сорок пятого)

Божественный напиток неизменно придавал британскому премьеру силы и энергию, но по прошествию времени все с большим и большим трудом. Чтобы добиться очередной победы над внутренним врагом, Черчиллю приходилось увеличивать дозы вливания, но не всегда они обеспечивали долгожданный успех. У господина премьера стали появляться досадные осечки.

Вместе с этим, у семидесятилетнего политика стала развиваться раздражительность и нетерпимость к тем, кто проявлял медлительность и осторожность, в противовес стремительным, а иногда откровенно авантюрным его решениям. Так десантирование британских солдат в Голландию он откровенно продавил, вопреки мнению британских военных, а когда операция провалилась он, не моргнув глазом, свалил всю вину на нерадивых исполнителей.

Грядущее поражение, предсказанное Фимсом, породило в душе премьера сильнейшую депрессию. Жестоко обманутый в своих ожиданиях, Черчилль начал неудержимо поглощать алкоголь. Уставившись в одну точку, он лихорадочно размышлял, как сможет дезавуировать черную неблагодарность британской нации.

Вскоре графин опустел, и премьер потребовал принести себе подкрепление. Вопреки надеждам и ожиданиям, угнетенный внезапно открывшейся изменой, ум политика так ничего и не породил. Презрев умоляющий взгляд секретаря, принесшего в кабинет бренди, Черчилль решительно вынул стеклянную пробку из графина и продолжил созидательный процесс.

После очередного глотка бренди, по щекам «первого англичанина» неожиданно побежали соленые слезы. Властный и решительный человек, привыкший мановением руки посылать на смерть десятки и сотни тысяч людей на благо страны, горько плакал, охваченный неудержимой жалостью к себе от незаслуженной обиды.

Увидь его в этот момент кто-нибудь посторонний, и монументальный образ мудрого политика, столь усердно выстраиваемый Черчиллем на протяжении многих лет, был бы разрушен раз и навсегда. Так жалок и беспомощен был в этот момент железный Уини, гроза врагов и защитник интересов британской империи.

С трудом сдерживая рвущиеся из груди судорожные всхлипывания, он торопливо утирал со своих обвисших щек катящиеся слезы, громко шмыгая носом подобно первокласснику. Зрелище было уничижительным, однако массивные дубовые двери кабинета и верный секретарь за ними, надежно укрыли от любопытного взгляда рыдающего отпрыска герцога Мальборо.

Наконец алкоголь начал воздействовать на впавшего в хандру «первого англичанина». В его мозгу внезапно всплыла фраза из одного рассказа Гилберта Честертона. Надолго отставленный в двадцатых годах от политики, Черчилль поменял ремесло государственного деятеля на литератора. Талантливый человек талантлив во многом, и лишившись парламентской трибуны, Уинстон переквалифицировался в писателя и очень много читал в свободное от творчества время.

«Где умный человек прячет сорванный им лист? В сухом лесу. А тело убитого человека? На поле боя» — доходчиво пояснял читателю Честертон устами своего героя, отца Брауна, ведущего детективное расследование. Эта фраза сразу пленила ум Черчилля своей откровенной простотой и убийственной логикой, едва была прочитана им. Одно время он постоянно помнил её, но затем забыл и вот теперь вновь вспомнил.

Охваченный внезапным озарением, он вскочил из-за стола и стремглав бросился к огромному стенному сейфу, что стоял в дальнем углу его рабочего кабинета. Потратив некоторое время на борьбу с, так некстати застрявшей в кармане пиджака, связкой ключей, он открыл массивную дверь бронированного монстра и принялся лихорадочно искать в его недрах нужный документ.

С покатого лба потомка Мальборо упала не одна капля пота, пока он нашел среди множества бумаг невзрачную папку зеленого цвета. Тощая, с коричневыми завязками, она имела на своей титульной стороне редко встречающийся гриф красного цвета. Он гласил: «Совершенно секретно, только для высшего руководства империи», а чуть ниже ровным почерком клерка было выведено «„Операция Клипер“, отпечатано в одном экземпляре». Это был черновой вариант плана войны Британии с Советским Союзом, которая могла начаться сразу после капитуляции Германии.

Его породил пытливый ум британского премьера, который никак не мог смириться с мыслью, что право взятия Берлина достанется русским, а вместе с этим и титул главного победителя в этой войне. Для заваленной золотом Америки он не имел большого значения. Подняв, благодаря военным заказам, свою экономику на недосягаемую высоту и став сверхдержавой, Вашингтон мог спокойно диктовать всему оставшемуся миру собственную волю. А вот для СССР и Англии взятие Берлина имело большое значение. Черчилль сходил с ума от одной только мысли, что Россия становилась общепризнанным лидером Старого Света, второй мировой сверхдержавой, а значит так нелюбимый им Сталин, все-таки переиграл его.