Вадим Охотников - Дороги вглубь

Недалеко от машины медленно прохаживался профессор Толмазов, одетый в синий комбинезон, какой обычно носят танкисты.

— Отбываете, товарищ профессор? — радостно произнес вахтер, почтительно глядя на Толмазова.

— Да, Панферыч. Через несколько часов уже будем под землей.

— Вот у меня к вам какое дело, — заговорил вахтер останавливаясь. — Хочу вам добрый совет дать…

— Очень рад буду выслушать.

— Я насчет того, чтобы вы не сомневались в прочности нашей машины… проговорил он серьезно.

— А я и не сомневаюсь! Откуда вы взяли?

— Это я на всякий случай… В институте я работаю давно. Сколько разных машин перестроили на моей памяти! Одна другой сложнее и замысловатее. Вот эта, подземная лодка, просто пустяк по сравнению с некоторыми. И чтобы в смысле плохого изготовления или какого-нибудь научно-математического просчета — этого у нас не бывает. Ручаюсь вам, все будет в полном порядке! А собаку брать с собой — действительно ни к чему.

Заложив руки назад, с видом человека, задумавшего недоброе дело, Горшков наблюдал за погрузкой снаряжения в подземную машину.

— Костю не видели? — обратилась к нему Наташа.

— Видел… — буркнул Горшков. — Он там, среди ящиков. Трусит ваш Костя…

— Как трусит! Костя трусит? Какое основание вы имеете так говорить!

— Значит, имею… И как только инженер Крымов будет путешествовать под землей с таким компаньоном — представить не могу!

Наташа хотела что-то возразить, но, видно передумав, махнула рукой и отправилась разыскивать Уточкина.

Недалеко от подземной машины стояли Семенова и Крымов.

Зоя Владимировна давно искала случая поговорить с Крымовым. Наконец эта возможность представилась. Изобретатель на минуту остался один.

— Олег Николаевич! Мне хочется знать, довольны ли вы? Подумайте только, ведь через несколько часов осуществится ваша мечта!

— Конечно, доволен, Зоя Владимировна, — ответил Крымов. — Но меня беспокоит одна вещь…

— Что такое?

— Коэффициент полезного действия экскаватора мал. С этим положением мириться нельзя… Надо будет проверить под землей как следует. Не удовлетворяют меня и лопасти на хвостовом оперении…

— Олег Николаевич… — с укором сказала Семенова. — Вечно вы недовольны! Без конца стремитесь все переделывать. Так ведь нельзя! Подземная лодка прошла все испытания и показала себя с самой лучшей стороны. Чего вы от нее хотите? Сейчас предстоит первое практическое использование машины, и думать надо лишь об этом. Как только вы окажетесь под землей, вам нужно будет полностью предоставить себя в распоряжение профессора Толмазова.

— Вот как? — удивился Крымов. — Позвольте с вами не согласиться. Предстоящее путешествие — не только геологическая разведка! Это одновременно проверка машины в практических условиях!

Дальнейшему разговору помешали приблизившиеся к Крымову директор и Батя.

— Олег Николаевич, — проговорил Гремякин. — Мне хочется напомнить вам, что с завтрашнего дня за работой подземной машины станет следить вся страна. Вы будете отстаивать не только честь нашего института, но и честь передовой советской техники в целом…

— Я буду помнить об этом, Константин Григорьевич… — немного волнуясь, ответил Крымов.

— Людей берегите, — предупредил Батя. — Осторожность прежде всего. Не подвергайте риску людей. И о том, что мы готовы в любую минуту прийти вам на помощь, тоже не забывайте…

Наконец наступил торжественный момент.

Под дружные возгласы, выражавшие пожелания успеха, подземные путешественники один за другим начали подниматься по металлической лестнице. Наконец они скрылись в овальном отверстии люка. Послышалось монотонное жужжание мотора, и массивная крышка стала медленно опускаться.

Но внезапно шум мотора заглох, и через оставшуюся узкую щель до слуха провожающих донеслись голоса людей, споривших внутри лодки.

— Что это значит? — удивленно произнес Гремякин.

— Может быть, что-нибудь забыли, — задумчиво ответил Батя.

Через минуту все разъяснилось. Люк открылся и показалось хмурое лицо Горшкова. Он медленно спустился по лестнице и с виноватым видом остановился недалеко от директора.

— Я же говорил, что забыли! — воскликнул Батя. — Забыли попросить Горшкова выйти из кабины. Правда, Пантелеймон Евсеевич?

— Вообще, конечно. Я должен был в последний раз проверить, как подтянуты гайки у рулевого блока. Ведь в случае чего — мне пришлось бы отвечать, оправдывался механик, показывая директору разводной ключ.