Леонид Ашкинази - Демография и пожар

Место действия — Париж.

Мероприятие — Международный конгресс демографов.

Первый день конгресса, вечер, бар.

За столиком — несколько делегатов. Они листают программу, обмениваются впечатлениями, острят. Все немного выпили, поэтому ведут себя не слишком скованно и разговаривают громко. В какой-то момент разговор концентрируется вокруг темы доклада одного из присутствующих. Оный персонаж, доктор соответствующих наук, исследовал на теоретической модели, как может повлиять на человечество нарушение соотношения мальчики\девочки для новорожденных. Модель предсказывает серьезнейшие нарушения, в частности, вымирание регионов, в которых соотношение будет нарушено особенно сильно. Действительно, представьте себе, что, начиная с какого-то момента, в стране Х. рождаются только мальчики. Полвека и капец. То есть остались самцы и нерепродуктивные самки. Дальше — или вымирание, или война за самок с соседями. Все бурно обсуждают, поминают социологические данные, согласно которым во всех странах люди больше хотят мальчиков, а на Востоке — только и исключительно мальчиков. По залу снуют арабы-официанты (в странах Европы черную работу делают эмигранты-гастарбайтеры), шум, хохот, звон бокалов; кто-то из демографов говорит, что все это, к счастью, чистая теория, потому что не создано способов регулирования пола при зачатии, а девочек не убивают при рождении даже на Востоке; другой возражает, что в Китае такое практикуется; третий говорит, что да, но в малых количествах; а кто-то произносит, что знает лабораторию, в Институте биологии человека, здесь, в Париже, где, как ему говорила его знакомая, которая там работает, получили-таки обнадеживающие данные, правда, только на кроликах, но зато управление 100 %, а чем кролик отличается от человека? «Разве что длиной полового члена», — с хохотом говорит кто-то из демографов; «А в относительных величинах — втрое длиннее у кролика», — возражает другой. Хохот.

Три дня спустя. Раннее парижское утро. Скоро будут круассаны и кофе со сливками. Демограф еще в кровати, сонная подруга откидывает челку и слышит сирену. Выскальзывает из-под одеяла, шлепает к окну. По улице проезжают три пожарные машины — одна за другой, слева направо. Она высовывается в окно. В конце улицы — дым. Горит ее институт. Она бежит к телефону. А что бежать?

Инспектор за столом. На столе — фотки. Два сотрудника докладывают. Инспектор слушает, смотрит фотографии и мрачнеет. Очевидно. Поджог. На месте обнаружены обрывки газеты «Аль-хайят». На одном — карандашные метки. Кусок телефона. Дело само просится расследоваться. Но инспектор не первый год сидит за этим столом. В Париже нынче 15 % избирателей — арабы. Инспектор складывает материалы в папочку и отправляется в соседнее здание — к главе департамента… «Похоже, что это — короткое замыкание в проводке», — говорит глава департамента, изучив материалы. «Похоже», соглашается инспектор, они смотрят друг другу в глаза и вздыхают. «Год муниципальных выборов, ничего не поделаешь. Всем кандидатам нужны голоса. А нам нужны наши зарплаты», — думают они молча, но в унисон.