Карл Саган - Контакт

Спокойный, даже, пожалуй, кроткий, Эда был яростным противником обычного толкования джихада как священной войны и настаивал на интенсивном и свободном обмене идеями. В этом он противоречил консерваторам от ислама, и некоторые мусульманские нации возражали против его включения в экипаж. И не только они. Темнокожий нобелевский лауреат, умнейший из землян, не устраивал и тех, кто скрывал закоснелый расизм под цивилизованным обличьем. Когда четыре года назад Эда посетил Тайрона Фри в тюрьме, темнокожие американцы исполнились гордости, видя в нем идеал для своей молодежи. В расистах Эда пробуждал худшее, во всех других людях – самые лучшие чувства.

– Чтобы делать физику, нужно иметь время для работы. Это роскошь, – говорил он Элли. – Многие смогли бы заниматься ею, будь у них такая возможность. Но когда тебе ежедневно приходится добывать на улице пропитание, становится не до физики. И я обязан улучшить условия жизни молодых ученых в собственной стране.

В Нигерии он постепенно становился национальным героем. И теперь часто говорил о коррупции, о порочной системе распределения, о роли честности в науке и не только в ней, а еще о том, какой великой страной могла бы стать Нигерия. Сейчас ее население равно населению Соединенных Штатов в 20-е годы, уверял Эда. Нигерия богата разнообразным сырьем, многообразие культур подкрепляет ее силу. Если бы Нигерия смогла справиться с собственными проблемами, говорил он, то стала бы Уаяком для всего мира. Во всех прочих вопросах он был настроен миролюбиво, и в жизни стремился к уединению и тишине… Многие нигерийцы – мужчины, женщины, мусульмане, христиане, анимисты, молодые и не очень молодые – серьезно прислушивались к нему.

В Эда многое было достойно уважения, но скромность его просто потрясала. Он редко высказывал мнение, ограничиваясь лаконичными ответами на прямые вопросы. Глубина его мыслей обнаруживалась только в собственных трудах, не в разговорах – разве что после долгого знакомства. Когда весь мир спорил о Послании и Машине, о том, что случится, когда она начнет действовать, Эда ограничился маленьким комментарием: «В Мозамбике, как рассказывают, обезьяны не говорят потому, что знают: скажи только слово – и сразу явится человек и заставит тебя работать». Странно было видеть этого молчальника в столь говорливом экипаже. Как и многие, Элли с особенным вниманием относилась к каждому его слову. Свой ранний, не совсем удачный вариант теории суперобъединения Эда называл глупой ошибкой. Ему было за тридцать, Элли и Деви с глазу на глаз решили, что он просто неотразим. Элли знала, что он женат и счастлив в браке, его единственная жена вместе с детьми пребывала в Лагосе.

Праздник Танабата в Японии посвящен любви. Бамбуковая рощица, высаженная специально для подобных торжеств, была украшена, увешана, просто-напросто отягощена тысячами полосок цветной бумаги. Молодые люди, чаще всего девушки, навешивали на деревца все новые странные листья. Плакаты напоминали содержание мифа, рядом шел спектакль на временной сцене. Две звезды полюбили друг друга, но влюбленных разделил Млечный Путь. Только раз в год, на седьмой день седьмого месяца лунного календаря, любовники могли встретиться, правда, если ничто не предвещало дождя. Элли глядела в хрустальную синеву горного неба и желала им добра. Молодой человек, как утверждала легенда, был чем-то вроде тамошнего ковбоя, он стал звездой Альтаир – спектральный класс А7. Девушка была пряхой, и ее символизировала Вега. До включения Машины оставались считанные месяцы. Совпадение их поездки с праздником, посвященным Веге, казалось Элли далеко не случайным. Конечно, решила она, человек, знакомый со многими культурами, найдет в разных странах легенды едва ли не обо всех ярких звездах. Эта легенда родилась в Китае. Си познакомил с ней Элли еще несколько лет назад в Париже на первой конференции Всемирного консорциума «Послание».

В больших городах праздник Танабата уже отмирал понемногу. Официально оформленный брак переставал теперь быть нормой, и сочувствие к разлученным любовникам более не воспламеняло сердца. В Саппоро он еще пользовался популярностью – в связи со все еще бытовавшим неприятием браков между японцами и айнами. На острове подвизались своего рода частные детективы, за плату они уточняли родословную женихов и невест. Наличие в жилах крови айнов считалось вполне достаточным поводом для отказа. Памятуя о собственной судьбе, Деви разражалась едкими комментариями. Эда невозмутимо слушал, хотя, конечно, был знаком с историей небесной пары.