Анри Труайя - Подопытные кролики

- Ну вот, - сказал он. - Вот мы и успокоились.

Пенселе пожал плечами. Он чувствовал себя спокойным, сильным, уверенным. Он ощутил зуд от желания приказывать, приказывать неважно что, безразлично кому.

- Я хочу цветов в свою комнату, - произнес он.

Собственный голос доставил ему удовольствие. Он был звучным, мужественным.

- Думаю, на этот раз мы попали в точку, - сказал профессор Дюпон Фостену Вантру. Один из самых моих удачных опытов.

Адьбер Пенселе испытывал некоторую гордость от того, что вызвал восхищение обоих специалистов.

- Уберите веревки, - сказал он.

Когда его освободили, он поднялся и подал профессору руку.

- До свидания, номер 14, - отозвался тот. - Увидимся через десять дней.

Внезапная тоска пронзила сердце Пенселе.

- Как это через десять дней?

- Ну, конечно, чтобы сделать из вас мечтателя.

- Но я не желаю! Вот еще! Мне и так прекрасно - Он стукнул кулаком по столу. Отто Дюпон ничего не ответил. И регистрационный номер 14 торжественно удалился, размахивая руками и печатая шаг по плиткам.

На следующий день номер 14 проснулся поздно, надел коричневый халат и больничную шапочку и спустился в сад. От парка, по которому прогуливались клиенты, сад для испытателей отделяла легкая ограда.

Альбер Пенселе устроился под дубом с книгой на коленях. Воздух был теплым. В зеленой листве дрожали солнечные пятна. Он скоро задремал, книга выскользнула из рук.

Звонкий смех разбудил его. Он открыл глаза. В нескольких шагах сидели и оживленно разговаривали две вчерашние дамы.

Альбер Пенселе приветствовал их снятием шапочки. Они кивнули ему. Неожиданно более молодая заговорила:

- Вы - новый испытатель?

- Да, мадам.

- Мадемуазель.

- Простите...

- А что в вас сегодня?

- Что во мне?

- Ну, какой у вас характер?

- Властный, с оттенком горделивости и едва заметным мистицизмом.

- Какая прелесть! А у меня нежность с оттенком невинности и зернышком поэтичности.

- Тоже недурно. На сколько дней?

- Еще пять.

- А у меня полных девять.

- Вам везет.

- Почему вы так говорите?

- Ах, меняться неприятно.

- Откажитесь!

- Слышите, мамочка, какая решительность! Это замечательно!

- Мадам - ваша матушка?

Она засмеялась:

- Нет, мы зовем ее мамочкой, потому что она вдесь дольше всех. Она дает нам советы, наставляет...

Альбер Пенселе придвинулся ближе к дамам, и разговор продолжался так весело и непринужденно, что они даже забыли об обеде. Номер 14 рассказал о своих несчастьях и узнал, что молодую женщину зовут Иолапдой Венсан, что родители ее умерли и что Фостен Вантр спас ее, когда она собиралась броситься в Сену. У нее был приятный овал лица, бледные щеки и большие сине-зеленые глаза, взгляд которых, казалось, освежал.

- Я хотела утопиться. Мне было страшно. И вдруг меня схватили за руку.

- Какое счастье!

- Вы очень любезны.

- Нет, я просто эгоистичен.

Мимо них прошли двое испытателей в таких же темных халатах, как и у Альбера Пенселе.

- Номер 7 сегодня "замкнутый", - сказала Иоланда. - А 12 сегодня последний день "раздражительный, но в глубине души добрый".

- Да, жизнь здесь невеселая, - отметил Альбер Пенселе.

- Не думайте так, - возразила "мамочка". - У нас небольшой, но очень дружный кружок... И если вы останетесь надолго...

- Я останусь надолго, - объявил Альбер Пенселе.

И посмотрел на Иоланду с видом монгольского завоевателя, отчего та потупилась.

В течение дня Отто Дюпон вызвал все четные номера для демонстрации моделей. В большом зале с нарядными диванчиками устроили сцену, рампу, поставили микрофон. В полумраке зала сидели клиенты, Фостен Вантр со сцены зачитывал характеристики, потом зрители задавали представленному номеру вопросы. Политик, который заказал темперамент Альбера Пенселе, оказался невысоким розовым толстячком с рыжеватым пухом и хитрыми слоновьими глазками.

Он был восхищен результатом.

- Вы уверены, что на меня это окажет такое же действие? - спросил он профессора.

- Абсолютно уверен. Мы только должны будем принять во внимание вашу комплекцию, результат будет аналогичным.

- Отлично! Отлично! А скажите-ка мне, номер 14, вы никогда не сомневаетесь в правильности собственного мнения?

- Никогда! - отвечал Альбер Пенселе.

- А если партийная дисциплина не позволяет до.

конца выразить ваши взгляды?

- Я все равно их выскажу!..

- Ой-ой-ой! Но это опасно!

- Я сменю партийную принадлежность... или создам себе новую партию.

- Хорошо. А если вы узнаете, что ваша дама вам не верна?.. Речь идет всего лишь о предположении, вы понимаете?