Алан Фостер - Приговоренный к призме

Сам генератор луча, находящийся в шахте глубоко под поверхностью

Призмы, не пострадал, но был совершенно бесполезен без средств активации и наведения его на цель.

Эван отбросил огнетушитель и устало опустился на стул, который чудом избежал огня и внимания жадных мародеров Фрейзи.

— Ну вот. Мы попались.

Мартина печально уставилась на все еще тлеющую панель управления.

— Я не подумала об этом. Нам следовало сказать Эже и другим, чтобы первым они захватили это здание. Я не подумала.

— Возможно, это не имело значения. — Эван потер глаза. — Требуется всего минута, чтобы рассыпать воспламеняющийся порошок и бросить спичку в это место.

— Я не инженер, но если бы у нас были запасные детали, то, может быть, можно было бы отремонтировать передатчик.

— Уверен, что можно, — саркастически ответил Эван, — только я тоже не специалист в этой области, и, наверное, у нас нет достаточного количества запасных частей для ремонта, и даже если бы они у нас были, и мы знали, как это сделать, то, вероятно, нам бы не хватило времени. Зная, что мы отрезаны, Фрейзи со своими людьми вернется и устроит на нас охоту, как только сможет достать тяжелое вооружение.

Их друзья и спасители постепенно стекались к ним, привлеченные двумя магнитами — поднимающимся дымом и растущим отчаянием. Воины и сороконожки-новорожденные инстинктивно занимали оборонительные позиции вокруг здания связи, между ними передвигались врачи. Было несколько пострадавших. Два воина и один из новых гибридов были необратимо разрушены выстрелами.

Был еще один смертельно раненый, весть о котором немедленно вывела

Эвана из состояния летаргии.

— Нет! — Эван бросился наружу, и его отвели к тому месту, где один из врачей работал над неподвижной и такой знакомой фигурой.

— Эже!

Пространство вокруг Эвана содрогнулось от силы его молчаливого вскрика:

— Он не умер! Скажите мне, что он не умер!

— Он балансирует на тонкой линии между самим собой и уходом, — сказал ему врач, не поднимая головы. Его тонкие руки и щупальца двигались с невероятной скоростью, работая над разорванными внутренностями разведчика.

— Теперь уходите, пожалуйста, и не кричите так громко.

Эван подчинился, умерив интенсивность своих мыслей, но отказался уйти.

— Эже, Эже! Не отвечает. Значит ли это…

— Не значит. Это значит только то, что система серьезно повреждена, настолько, что все несущественные функции отключены телом, — проинформировал его врач. — В том числе и коммуникативные. Имеется тепловое поражение в области мозга, но я пока не могу определить его размеры. Хвала Ассоциативе, центры памяти коры головного мозга не пострадали. Я могу только повторить вам: уходите.

Эван отступил назад на несколько шагов, пытаясь проанализировать свою совершенно неожиданную эмоциональную реакцию. Почему он так расстроен? Что такое Эже, в конце концов? Ничего, кроме примитивной формы жизни, состоящей из твердых, чуждых человеку материалов. Едва ли нечто большее, чем говорящая скала. Конечно, он обладал индивидуальностью, даже был в некотором роде личностью, но то же можно сказать и об определенных видах рыб. Что-нибудь еще?

Только то, что он был другом.

Раздавшийся рядом с ним голос заставил его вздрогнуть, потому что это был настоящий голос, а не мысленное послание.

— Ты, наверное, был очень привязан к нему, — пробормотала Мартина.

— Если бы не он, — чем бы ни был Эже, — меня бы здесь не было. Я бы лежал в обломках где-нибудь в лесу, стал бы пищей для сиарузи и какого-нибудь другого прожорливого зверя. Не думаю, что «привязан» — достаточно верное слово.

— Что с ним?

Эван не мог смотреть ей в глаза, ни в один из них.

— Я сам недостаточно силен, чтобы произнести это. — Он с трудом сглотнул.

Она обняла его своей человеческой рукой.

— Постарайся не волноваться. Ты же видел, на что способны эти врачи.

— Я знаю, но Эже получил выстрел в голову из иглострела. Не знаю, смогут ли даже эти врачи исправить такое повреждение.

Она мягко потянула его прочь.

— Нет ничего, что ты или я могли бы сделать для него. Вернись внутрь, и давай подумаем вместе. Может быть, мы сможем сделать что-нибудь с передатчиком.

— Конечно, сможем. Мы можем помочиться на него. Это принесет столько же пользы, как и все остальное. — Однако, он позволил ей увести себя.

— Одно я знаю наверняка, — говорила ему Мартина несколько часов спустя, когда темнота окутала мир. — Я никуда не пойду с этими ублюдками.