Алан ФОСТЕР - Миссия в молокин

— Мое… мое дыхание — твое… твое… — он неловко посмотрел на Септембера, упорно избегая взглядов толпы.

— Скажи ему, — спокойно настаивал Септембер.

С выражением явной неприязни абориген вытянул обе руки и приблизился к Гуннару. Положив руки на плечи рыцаря, он выдохнул ему в лицо.

— Мое дыхание — твое тепло, — проговорил он быстро. Затем он отступил в толпу.

Этан решил, что симпатии зрителей были на стороне проигравшего, а вовсе не Гуннара. Рыцарь наморщил широкую морду:

— Фу! Это отдает салом коссифа!

— Кто-нибудь еще хочет что-то сказать? — Септембер оглядел толпу.

Бормоча и невнятно переговариваясь, собравшиеся горожане стали расходиться. Словно крошки, падающие с пирога, они расходились в разных направлениях, все меньшими и меньшими группками. В их бормотаниях можно было различить явные извинения, но обращены они были исключительно к Этану и Септемберу.

— С чего все это заварилось? — спросил Этан у рыцаря.

У Гуннара был расстроенный вид.

— Мы терпеливо ждали тебя и твоего друга, Септембера. А эти входили и выходили из здания, в которое вы ушли. Многие отпускали замечания по нашему поводу. Этан, ничего приятного в этих замечаниях не было. На улицах Уоннома от некоторых из этих слов у жителей бы кровь в жилах застыла. — Он глубоко вздохнул. — Но это не Уонном, — продолжал Гуннар, — и мы не хотели делать что-либо, из-за чего у вас могли быть неприятности или беспокойство. Было очень нелегко, но мы не реагировали на их колкости.

Пока этот паф не прошелся по моей родословной, чего уже никак нельзя было спускать! Если бы ты не вмешался, — закончил Гуннар, обращаясь к Этану, — я бы украсил улицу его внутренностями.

— Ты быстро прощаешь, — мягко сказал Сваксус.

Гуннар повернулся и уставился на него, но оруженосец с вызовом встретил его взгляд. Сваксус всегда так быстро обижается, вспомнил Этан.

— Мы ведь почти и не вмешивались, — сказал он, пытаясь снять возможно возникшее в душе Гуннара тяжелое чувство, что тот так и не вступил в сражение со своим противником. — Мы были готовы сражаться рядом с вами, если бы это оказалось нужно. Но почему же они так просто извинились и тихо разошлись?

Септембер почесал ухо, украшенное серьгой.

— Я сам не очень это понимаю, парень. Ни один из транов в Уонноме так не обходился с нами. Они бывали вежливы, но независимы.

Гуннар сделал жест в сторону местных жителей, сновавших внутрь и выходивших из здания.

— Только не охранники, — сказал он презрительно.

— Сква, а вы обратили внимание на то, как разодет горожанин? — спросил Этан.

— Нет. Я видел только его лицо и меч.

— На нем были металлизированные шарфы и украшения из других миров, и меч у него из сталамики.

— Ради таких безделушек они готовы поступиться честью. Интересно… — У Септембера был задумчивый вид.

— Они считают себя, — горько сказал Сваксус, — существами высшего порядка из-за того, что находятся в союзе с твоими людьми.

— Это же просто смешно, — Этану сделалось не по себе. — С какой стати им возвышаться?

— Приятель, это довольно часто случалось в прошлом и у нас, — Септембер говорил, одинаково адресуясь и к Этану, и к Сваксусу. — Когда великие и богатые исследователи приносят из своего мира дух барыша, местное население, не знавшее прежде этого духа, очень быстро его усваивает. Отсюда и эта похвальба торговой мощью перед своими же собратьями. Так что, кто бы там еще ни старался загрести побольше денег на торговле с Тран-ки-ки, арзудунцы вполне удовлетворены своим местом на рынке. Оно дает им то чувство превосходства над другими, о котором говорил Сваксус.

Буджир был спокоен настолько же, насколько его товарищ-оруженосец был говорлив, но сплюнул весьма красноречиво.

Они отправились назад к кораблю. Три трана держались чуть впереди людей.

— Приятель, я говорил, когда мы были в порту, что думаю не только о барыше. Как сделать так, чтобы торговля не уничтожила окончательно то положительное, что в них есть? — Септембер кивнул, указывая на портовый комплекс. — Эта маленькая размолвка между Гуннаром и одним из горожан скоро войдет в привычку и станет обычным видом общения транов между собой, если только местная монополия не будет разрушена. Обе монополии. И маленькая, которой наслаждаются арзудунцы, и большая, что стоит за ней.

Этан слегка поскользнулся и удержал равновесие, отступив на промерзшую землю параллельно ледяной дорожке:

— Вы сказали, что у вас кое-что есть на уме. Что же касается меня, то я бы оборудовал еще один торговый форпост со стоянкой для шаттлов где-нибудь неподалеку, возможно, что на Софолде. Оттуда можно было бы повести торговлю, справедливую для всех транов, выделяя каждому разумную долю за их товары, и одновременно получая хорошую прибыль и для себя.