Елена Крюкова - Беллона

Мы все уже лежим в наших кроватках. На нарах. Они застелены чистыми простынями. Всегда чистыми. Тетя Трудель и тетя Инге следят, чтобы у нас всегда были чистенькие постельки. Вот мама подошла к Хельмуту. Почему-то к нему к первому.

И я увидела, как у нее трясутся руки. А на губах улыбка.

За мамой шел человек в белом халате. Мы его не видели в бункере никогда. В белом халате к нам приходил только доктор Кунц. Дядя Хельмут Кунц, тезка нашего братца Хельмута. Он нас слушал через трубочку, не кашляем ли мы, а если кто-то из нас кашлял, дядя Хельмут прописывал нам специальные микстуры, и мы пили и поправлялись.

Мы дядю в белом халате не знали. Впервые его видели.

Тоже доктор?

Хильда и Хедда уже дремали, засыпали. Я видела. Хайди над мной не спала, ворочалась. Она тоже увидела маму и весело закричала:

- Наша мамочка пришла!

Я высунулась из-под одеяла, из-под навеса Хайдиной кроватки.

Я что-то плохое почувствовала сразу. Когда мама подошла ближе. И встала рядом.

От нее исходил холод. Она была будто вся ледяная.

Она смотрела прямо перед собой.

В руках она сжимала кожаный кошелечек. В таких кошелечках дамы носят губные карандаши, пудреницы и подводку для глаз. Такие штучки называются косметика. Мама слишком крепко стискивала своими белыми красивыми пальцами кошелечек. У нее пальцы посинели.

И губы тоже посинели почему-то. Как будто в бункере стоял лютый мороз.

Все проснулись от Хайдиного крика. Хельмут заворочался, как медвежонок, и спустил ноги с нар. Он спал над Хольдой. Хольда младше Хильды и младше меня. Она родилась у нашей мамы третья. Я -- старшая. Мне уже двенадцать. Я хорошо говорю по-английски.

Хельмут потер глаза кулаками, увидел маму, улыбнулся и сказал:

- Мамочка, у нас был тихий час! Мы все немного вздремнули после обеда! Сейчас мы встанем!

Он ловко спрыгнул со своей кроватки, как петух с насеста. Зацепил ногой Хольдино одеяло, и оно сползло на пол. Хольда недовольно заворчала: эй, Хельм, ты чего меня раздел всю?!.. - села в кроватке и стала заплетать свои чудесные, густые русые волосы, и глядела на маму большими глазами, радостно глядела.

Мама всегда была для нас всех такой радостью. Огромной. Особенно, когда мы стали жить здесь, в бункере дяди Адольфа. Снаружи все гремело и грохотало, там взрослые делали свою войну, и она все никак не кончалась, а тут, под землей, было тихо и тепло. Не всегда тихо: когда снаряды взрывались прямо над нами, стены бункера тряслись, и наши самые маленькие, Хедда и Хайди, обхватывали себя ручками за плечики и тихо хныкали: ой, боюсь! Ой, боюсь!

Новый доктор поставил на стул черный портфель. Оглядел всех нас. Его очки спустились на кончик носа. Стали падать. Он поймал их на лету, как бабочку. И они, как бабочка, дрожали у него в руках. Без очков у него были очень растерянные глаза. Они бегали туда-сюда, и зрачки прыгали, а он старался улыбаться, чтобы показаться нам веселым.

Я почувствовала что-то плохое. Очень плохое.

Но мама весело вскричала:

- Детки! Это доктор Штумпфеггер. Он сейчас сделает вам всем уколы! Витамины! Для здоровья!

Маленькая Хайди сморщила носик и заревела:

- А-а-а-а! Не-е-е-ет! Не хочу-у-у-у!

Мама положила руку ей на золотую головку. Потрепала Хайди за щечку.

- Это не укол. Это фокус!

Я видела, какая бледная наша мама. Как снег, такого цвета были ее щеки и шея. Как снег зимой.

- Какой фокус? - спросила Хайди и перестала плакать.

- Простой. - Я видела, как мама старается, чтобы ее голос не дрожал. - Укол, а не больно. Разве вам всем не хочется впервые во всей Германии попробовать -- самим! - безболезненный укольчик?

- Впервые? Во всей Германии? - недоверчиво спросила Хольда. Она уже заплела толстую коску и глядела на нашу маму радостно и недоверчиво.

- Даже во всем мире, - сказала мама.

Я увидела, как у нее на шее расцветают странные красные пятна. Доктор Штумпфеггер раскрыл портфель и вынул из него красивую, блестящую стальную коробочку. Раскрыл ее. Показал нам всем. На дне коробочки поблескивали шприцы. Шесть шприцев. С очень тоненькими, аккуратными иголочками.

Хильда и Хедда, взявшись за руки, шагнули ближе. Им было так интересно поглядеть на шприцы с витаминами, которые делают укольчики без боли. Хедда первая осмелела. Она протянула руку и потрогала пальчиком стеклянный шприц. Ее ручка так трогательно высовывалась из кружевного рукава. Кружева к нашим платьям всегда пришивала мамочка. Она у нас очень хорошо шила. Лучше любой портнихи.