Р Туми - Мгновенье вечность бережет

Из зарослей появилось маленькое чудовище, какого мне не доводилось видеть в книгах моего детства, и прошло мимо меня, оскалив бесчисленные зубы, но я не стал стрелять. Правда, в кармане у меня были запасные патроны, но эта зверушка ничего плохого мне не делала и по-своему -- по-кровожадному -- выглядела даже очень мило.

И ни одного большого динозавра вокруг. Ни единого!

Еще одно маленькое чудовище, по-видимому, менее дружелюбное, чем первое, или, наоборот, более (это уж как посмотреть!), подобралось ко мне настолько близко, что я дрожащей рукой всадил ему в грудной сегмент три пули. Выстрелы прогремели оглушительно, но не вызвали никакого эха. Зверушка заверещала, пьяно закачалась (ах, как я понимаю тебя, приятель!), перекувыркнулась и забилась в судорогах.

И тут что-то тронуло меня за плечо. Я повернулся с такой быстротой, что чуть было не свалился и едва не всадил в него пулю, как вдруг обнаружил, что передо мной стоит собрат-человек в легком комбинезоне и глядит на меня весьма неодобрительно.

-- Кто вы такой? -- взвизгнул я.

Он протянул руку ладонью вверх.

-- Ваш охотничий билет, пожалуйста.

-- Что?

-- Охотничий билет.

На этот раз он обошелся без "пожалуйста", но явно намеревался поставить на своем.

Я пожал плечами.

-- Не понимаю, о чем вы говорите. И вообще -- что здесь происходит?

-- В таком случае пройдемте, -- приказал он сурово. И я вдруг понял, на кого он смахивает. На полицейского, конечно.

Я прицелился в него из пистолета.

-- Простите, -- сказал я, -- но прежде мне надо кончить кое-какие дела.

Он пошевелил рукой, я почувствовал резкую боль в запястье, пистолет выпал у меня из пальцев и исчез в чаще гигантских папоротников. Я нырнул за ним и ощутил пониже спины прикосновение подошвы. Моя голова утонула в перистых листьях, я извернулся и приготовился встретить его нападение. Мысли у меня мешались, но в левой руке я по-прежнему сжимал бутылку.

Однако он и не думал на меня нападать, а просто стоял, широко расставив ноги, и поигрывая какой-то блестящей штукой, похожей на свернутую в спираль трубку.

-- Назовите себя и вашу временного станцию, -- приказал он. Веселью и забавам пришел конец: его глаза сузились в щелочки -- самый верный признак.

Я попробовал встать на ноги, но волна энергии, исходившая из трубки (то есть я так полагаю, но я ее не видел), снова сбила меня на землю. Ого!

-- Уэбб Уильямс, -- сказал я. -- А вы кто такой, сэр?

-- Джок Пласта, егерь этого заповедника.

-- А, -- сказал я. -- Да, конечно. Что, черт побери, все это означает?

Он нахмурился.

-- Временная станция?

-- Центральный вокзал, -- сказал я наугад.

-- Мне неизвестен... -- он замолчал. -- Вы из какого года?

-- Из тысяча девятьсот восьмидесятого. -- Я уже начал кое-что соображать.

-- На этой временной станции охотничьи билеты не выдаются, -- сказал он сурово.

-- Я не охотник.

-- Но вы охотились, -- объявил он, указывая на двух мертвых зверушек, которых я застрелил.

-- Я очутился здесь, -- сказал я, -- для того, чтобы... Впрочем, вы все равно не поверите. Чтобы помешать бронтозавру бесчинствовать в моем родном городе. Он вылез из времясместителя Мейсона Догерти. И я из него вылез.

Лицо егеря внезапно смягчилось, и он утратил сходство с полицейским.

-- Мейсон Догерти?! -- произнес он с благоговением.

-- Вот именно. А вы что, слышали про старого хрыча?

-- Конечно! Любой школьник знает, кто такой великий Мейсон Догерти, изобретатель времясместителя, вечного двигателя и электричества.

-- Электричество изобрел Эдисон, -- заметил я.

-- Неужели? -- удивился он и помог мне встать.

Это было похоже на дело. Он почистил мой костюм.

-- Не хотите ли? -- спросил я, протягивая бутылку.

Он отказался, а я отхлебнул джина. Терпеть не могу пить в одиночку, но пью. Затем я в общих чертах объяснил егерю ситуацию, после чего он в общих чертах объяснил ситуацию мне. Насколько я понял, поздний мезозой использовался охотниками будущего в качестве охотничьего заповедника. Собственно говоря, почему бы и нет? В том времени, откуда он явился, дичи на Земле для пустой забавы не осталось. Именно этим, по его словам, и объяснялось исчезновение динозавров -- с ними произошла та же история, что и с американскими бизонами.

-- Ну что ж, -- сказал я, когда он договорил.

Я допил джин и швырнул бутылку в папоротники. Егерь навел на нее трубку, и она исчезла в облачке пара.

-- Я присмотрю, чтобы бронтозавр не влез в аппарат профессора Догерти, -- обещал он.

-- Буду вам очень благодарен, -- воскликнул я с глубоким чувством.