Джеймс Уайт - Звездный хирург

Приликла издал ряд щелчков. Конвей, который никогда раньше не обращался с ГЛНО без транслятора, понял, что коллега говорит ему: «Мне очень жаль» – и выражает искреннее сочувствие. Он попытался произнести подлинное имя Приликлы, которое лишь весьма приблизительно передавалось звуками универсального языка. С пятой попытки у него вышло нечто довольно-таки похожее на то, к чему он стремился.

– Отлично, друг Конвей, – похвалил Приликла. – Я не надеялся, что ваш замысел окажется успешным. Вы понимаете меня?

Конвей подыскал в голове необходимые звукоформы и осторожно проговорил:

– Да, благодарю вас.

Затем они попробовали обменяться фразами посложнее, техническими терминами, медицинскими. Что-то у Конвея получалось, что-то – нет. Тем не менее, с грехом пополам он теперь мог объясняться на пиджин-цинруссианском. Внезапно из коммуникатора послышался человеческий голос:

– Говорит О'Мара. Вы уже проснулись, доктор, поэтому опишу вкратце наше положение. Атака продолжается, но враг слегка умерил свою прыть, вернее, ему помогли её умерить наши добровольцы-инопланетяне. Среди них мелфиане, тралтаны и отряд илленсанов. Так что вам понадобится ещё мнемограмма ПВСЖ. В самом госпитале... – Последовал подробный отчёт о количестве и состоянии раненых с упоминанием номеров и местонахождений палат, а также о наличии медицинского персонала, – Решайте, с чего начать, и чем скорее решите, тем лучше. На случай, если вы чего-то не уловили, я повторю...

– Не стоит, – сказал Конвей. – Я все запомнил.

– Прекрасно. Как вы себя чувствуете?

– Ужасно. Отвратительно. И – странно.

– То есть, – подытожил О'Мара, – стандартная реакция. До связи.

Конвей отстегнул ремни, удерживающие его тело на кушетке, и шевельнул ногами. Незамедлительно его обуял панический страх, поскольку многие из тех, кто помещался в его сознании, буквально не переваривали невесомости.

Кое-как совладав с испугом, он вновь чуть было не лишился присутствия духа, когда выяснил, что его ноги почему-то не прилипают к потолку, как у Приликлы. Конвей пересилил себя и ослабил хватку, и тут заметил, что цеплялся за край кушетки бледным, дряблым отростком, ничуть не похожим на изящное жвало, какое рассчитывал увидеть. Справившись с очередным потрясением, он пересек помещение, выбрался в коридор и продвинулся по нему на расстояние в пятьдесят ярдов прежде, чем его остановили.

Санитар в зеленой форме Корпуса мониторов пожелал узнать, почему он встал с постели и из какой он вообще палаты. Выражался санитар цветисто и не слишком почтительно.

Конвей оглядел себя. Огромное, мясистое, омерзительно-розовое тело.

Вполне приличное тело, уверил его голос в мозгу, разве что немного худоватое. В довершение всего, вокруг отвратительного туловища, там, где от него отходили два нижних отростка, обмотана была белая тряпка, причем с какой целью – оставалось для Конвея загадкой. Тело выглядело нелепым и совершенно чужим.

«О Господи, – подумал Конвей, – я же забыл одеться!»

Перво-наперво Конвей собрал в кают-компании госпиталя по одному представителю от каждой расы разумных существ. У интеркомов поставили часовых-мониторов, чтобы они никого не подпускали к приборам – если, разумеется, особо настырные и мускулистые инопланетяне не принудят их к тому силой. Теперь земляне могли свободно переговариваться друг с другом по системе внутригоспитальной связи. Потом инопланетян-представителей усадили за селектор, чтобы они принимали вызовы и переадресовывали их тем, кто поймет язык сообщения. Конвей потратил почти два часа – больше, чем в любом другом месте, – составляя для операторов список синонимов, который позволит им общаться между собой, пускай даже на примитивном уровне. Двое мониторов, специалисты по языкам, которые были переданы ему в помощь, посоветовали доктору снять мнемограмму со своего семиязычного «розеттского камня» <���обломок скалы с текстом на нескольких языках. – Прим. перев.>, чтобы ей могли воспользоваться остальные врачи. Эти лингвисты, заодно с Приликлой и радиотехником, сопровождали Конвея повсюду, куда бы он не направлялся, а время от времени к процессии присоединялись ещё дежурные медсестры. Словом, доктор шествовал по госпиталю с пышной свитой, но был не в том настроении, чтобы радоваться подобному стечению обстоятельств.

Что касается медицинского персонала – он состоял из землян примерно наполовину, а вот среди раненых соотношение: мониторы – инопланетяне – было уже тридцать к одному. На некоторых уровнях раненые мониторы занимала целые палаты, а присматривали за ними медсестра-землянка да несколько тралтанов или келгиан. В таких случаях Конвей без особого труда налаживал общение между медиками и спешил дальше. Но бывало и так, что медсестры и санитары относились к классам ЭЛНТ или ФГЛИ, а подопечными их были ДБЛФ, ХЦХЛ и земляне; или земляне приглядывали за ЭЛНТ, или ААЦЛ – за всеми сразу. Проще и разумнее всего было бы объединить медсестер и пациентов одного вида, но это не представлялось возможным, поскольку либо состояние пациентов не позволяло перемещать их с места на место, либо не находилось медсестер той же классификации. И тогда задача Конвея бесконечно усложнялась. Вдобавок к хронической недостаче медсестер и санитаров он столкнулся с катастрофической нехваткой врачей. Пришлось вызвать О'Мару.