Роберт Хайнлайн: Миры Роберта Хайнлайна. Книга 10

«Ящик» наполнился шипящей мыльной пеной, из которой раздавался серебристый девичий смех… Камера снова показала толпу.

«БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!» — Кто-то врезал половинкой кирпича прямо Майку по ребрам.

Он повернулся лицом к хулигану.

«Но ты сам Бог. И проклинаешь ты тоже только самого себя… и тебе никуда не уйти от себя».

«БОГОХУЛЬНИК!» — Еще один камень — он попал прямо в левый глаз Майка. Хлынула кровь.

Майк сказал спокойно:

«Убивая меня, ты убиваешь себя… ибо ты есть Бог… и я есть Бог… иного не дано…»

И снова несколько камней достигли своей цели, и кровь полилась из новых ран.

«Внемлите же слову Истины. Нет нужды ненавидеть, нет нужды враждовать друг с другом, нет нужды страшиться чего-либо. Я предлагаю вам Воду Жизни… — Внезапно в руке Майка появился бокал с водой, сверкающий в лучах солнца. — Разделите ее друг с другом, когда того пожелаете… идите в мире, в любви, в счастье… все вместе…»

Камень точно попал в бокал и вдребезги разбил его. Другой камень влетел прямо в рот Майка.

Разбитыми кровоточащими губами он улыбнулся толпе, глядя прямо в объектив камеры с выражением всепоглощающей нежности на лице. Скорее всего благодаря случайному наложению солнечного света и отблеска объективов, вокруг головы Майка возник золотой нимб.

«О мои братья, я так любил вас. Пейте же глубоко! Делитесь всем и растите ближе, пока не сольетесь друг с другом. Ты есть Бог!»

Джубал шепотом повторил его слова.

Снова пятисекундный клип: «"Пещера Кахуенга"! Ночной клуб с настоящим лос-анджелесским смогом, который завозится сюда ежедневно! Шесть экзотических танцовщиц!»

«Линчевать его! Повесить проклятого подонка!»

Охотничье ружье крупного калибра грянуло где-то совсем рядом, правую руку Майка оторвало у самого локтя. Рука медленно спланировала на газон и легла на прохладную траву, ладонь раскрыта в жесте призыва.

«Дай ему из другого ствола, Шорти, да целься получше!»

Толпа ржала и аплодировала. Брошенный камень размозжил Майку нос, другие попали в голову, создав вокруг нее как бы кровавый венец.

«Истина проста, но путь человека тяжел. Прежде всего вы должны научиться управлять собой. Все остальное приложится. Благословен тот, кто познал себя и умеет управлять собой, ибо ему принадлежит весь мир, и счастье, и радость будут следовать за ним по пятам».

Снова громкий выстрел из охотничьего ружья, за ним еще два. Пуля попала Майку прямо в грудь над самым сердцем, разбив шестое ребро возле грудины и образовав глубокую рваную рану. Картечь и другие пули разбили левую голень в пяти дюймах ниже коленной чашечки, так что малая берцовая кость вылезла под углом, торча из красно-желтой раны.

Майк слегка покачнулся и, засмеявшись, продолжал речь. Голос его звучал чисто и неторопливо.

«Ты есть Бог. Запомни это, и перед тобой откроется Путь…»

«Проклятье! Да заставьте его заткнуться, пусть не поминает всуе имя Господне! Вперед, ребята, прикончим его!!!»

Толпа рванулась вперед, вслед за громилой, размахивающим тяжелой палицей. Они набросились на Майка с камнями, с кулаками, потом, когда он упал, стали бить его ногами.

Он продолжал говорить все время, пока они крушили ему ребра, издевались над его золотистым телом, ломали ему кости и отрывали уши.

Наконец кто-то заорал:

«Назад! Мы сейчас обольем его бензином!»

Получив предупреждение, толпа немного отступила, и камера приблизилась, крупным планом показав лицо и плечи Майка. «Человек с Марса» улыбнулся своим братьям и в последний раз сказал чисто и ясно:

«Я люблю вас».

Беззаботный кузнечик, стрекоча, взлетел на травинку в нескольких дюймах от лица Майка. Он повернул голову, увидел кузнечика, казалось, глядевшего ему прямо в глаза.

«Ты есть Бог», — сказал он и покинул свою плоть.

Языки пламени и клубы дыма заполнили «ящик».

— Вот это да! — воскликнула почти с благоговением Патти. — Самый эффектный финал, который я видела когда-либо.

— Да, — со знанием дела согласилась Бекки, — лучшего не смог бы придумать и мой муж-профессор.

Капитан Бан Тромп сказал тихо, как будто обращаясь к самому себе:

— Эффектно, Очень лихо и очень эффектно. Мальчик сумел уйти как надо.

Джубал оглядел своих братьев. Неужели он единственный, кто несет в себе боль? Джилл и Дон сидели рядом, обняв друг друга за талии, как они сидели всегда, когда им случалось встретиться. Ни одна из них не казалась взволнованной. Даже у Доркас глаза были сухи, лицо спокойно.