Николай Дашкиев - Зубы дракона

"Миллион умерших от голода! - гневно думает Лаптев.- Целая армия! Достаточно было каждому взять в руки палку - и на индийской земле не осталось бы ни одного поработителя. Эх, растолковать бы индийцам, что не попрошайничеством, а только борьбой можно защитить свою жизнь!".

Но доцент молчит. Он только врач; он не волен агитировать за советскую власть. Но все равно: индийцы и сами сообразят со временем что к чему.

Андрей идет дальше. Клочки поля вдоль дороги обработаны так, что не найдешь ни одного сорняка. Да и неудивительно: каждый такой клочочек, чуть больше комнаты, должен прокормить целую семью. Его ковыряют древними, как мир, сохами, даже у помещиков нет железных плугов.

Наступают сумерки, но люди все еще работают в поле. С тихим шорохом продвигаются они среди золотистых зарослей риса, рвут колосок за колоском. Богатый урожай, неимоверный урожай! Да только большая его часть пойдет вон тому толстяку в оранжевом тюрбане. Андрей уже знаком о ним: это - заминдар Пьяришонгкор Чаттопадхайя. Все поля вокруг - его. Он тоже индиец, люто ненавидит англичан, но грабит своих односельчан не хуже колонизаторов.

Удивительная, полная противоречий страна.

Чтобы не встретиться с льстивым Пьяришонгкором, Лаптев сворачивает вправо. Там, вблизи реки, возле водочерпающего колеса, с утра до поздней ночи кружит старый верблюд. Визжат деревянные оси, ковши набирают и скупо цедят в желоб драгоценную влагу, которая потом течет в арык. Видимо, так было и тысячу лет назад; кажется, никогда не прекратится тоскливое круговое движение верблюда, и тоненький пульсирующий ручеек воды не напоит, а лишь раздразнит жаждущую землю.

Андрей вспоминает бескрайние поля своей родины, мощный гул тракторов, веселый азарт молотьбы - и на душе становится еще тоскливее. Он даже обрадовался, увидев Хакима.

Мусульманин ехал по дороге на арбе, запряженной буйволом, и тянул немудреную песенку. Скрип двух огромных тяжелых колес, продиравший морозом по спине, очевидно, казался Хакиму подходящим аккомпанементом.

- Добрый вечер, на, пожалуйста, товарищ сагиб! - кричит Хаким издали.

Юноша недавно изъявил желание изучать русский язык и теперь, гордый своими первыми успехами, охотно их демонстрирует. Андрей Лаптев, улыбаясь, отвечает ему на хинди,- и, наверное, с таким же успехом, ибо разговор сразу же переходит на английский, которым оба владеют довольно сносно.

- Товарищ сагиб,- говорит Хаким подъезжая.- Так попробовать?

- А почему же нет, попробуй,- соглашается Лаптев.

- А если подохнет? - спрашивает юноша, поглядывая на буйвола.- Он же у меня один.

Лаптев глянул на Хакима.

- А разве Сатиапал не поручился за успех?

- Значит - попробовать?

Речь идет о кристаллах, полученных Хакимом от Сатиапала. Прошло уже несколько дней после знаменательной сходки в Навабгандже, и пока никто не воспользовался подарком раджи: каждый боится осуществить первый эксперимент.

Сегодня, очевидно, Хаким отважится. Это видно по его решительно сведенным бровям и возбуждению, которое не так легко скрыть.

Хаким возвращается с базара. Он очень выгодно продал рис, а теперь решил подкормить для продажи своего, хоть и не старого, но слишком худого буйвола. Хакиму нужны деньги,- очень много денег, не менее ста рупий!

- А если она не согласится? - задумчиво спрашивает Хаким, и в его глазах вспыхивают огоньки тревоги.

- А она тебя любит? - лукаво спрашивает Лаптев.

- Любит! - решительно отвечает великан.

- Тогда - согласится! - уверяет Лаптев.

Это похоже на разговор двух сообщников, понимающих друг друга с полуслова. Но ведь так и есть: только Андрею и рассказал Хаким о своей беде и только от него услышал слово совета.

Влюбился Хаким в девушку Гирибалу, лучше которой, по его мнению, не найдешь в целом мире. Гири ответила взаимностью. Но вот беда - встала на пути непреодолимая преграда: Хаким мусульманин, а Гирибала - индуска. У них нет надежды встретиться даже после смерти, - хотя, по правде говоря, такая перспектива Хакима не устраивает - а на земле, казалось, их не соединит никакая сила. И вот сагиб посоветовал жениться на Гирибале наперекор всем и выехать в Бомбей или Калькутту. Ясно, тяжело будет работать на фабрике или таскать тяжести, но, конечно, не тяжелее, чем голодать на клочке арендованной земли!.. Долго думал Хаким, но все же отважился пойти новым путем, резко изменить свою жизнь в надежде на лучшую долю.

- Так попробуем, товарищ сагиб? - еще раз говорит Хаким, но это уже не вопрос, а утверждение.- Вы поможете мне?